Форт Грез - Анна Синнер

что Гордон собирался официально признать своим наследником ребенка, рожденного от простой служанки. И знал об этом только один человек. Альберт. Ну и Винсент, но тот сам был ребенком.

Гордон тогда чуть не спустил шкуру с брата, но в последний момент остановился. Он – то думал, что его дочь тоже погибла. Это и спасло Альберта от расправы. Братец был слишком набожен, чтобы убить ребенка. А вот сослать куда подальше мог вполне.

– Догадываешься, – усмехнулся Иллай. – Если бы Сианна Балиоре не сбежала из форта, твоя дочь провела бы там вечность.

Сианна? Сбежала из форта? Чудеса, да и только. Когда – то эта девчонка чуть не угробила его, потеряв контроль над силой. Он вообще собирался замять это дело, но ее папаша вцепился как клещ, так уж сильно он хотел избавиться от дочурки. Не вмешайся Гордон в последний момент, Сианна бы не в форт отправилась, а на эшафот, стараниями генерала.

Он бросил на пол занавеску и повернулся лицом к Иллаю. Хотел увидеть ложь в его глазах, но что там увидишь, в этой непроглядной тьме.

– Поклянись, что ты не лжешь.

Иллай закатил глаза:

– А смысл? Ты мне поверишь? Иди, спроси у своей дочери сам. Она сама тебе расскажет, как твой брат и твой сын отп…

Гордон прервал его на полуслове:

– Винсент знал, что она жива?

Браслеты раскалилась, обжигая кожу, но небо в саду все же почернело. Хлынул дождь. Фредерика захлопнула книгу и одним ловким движением успокоила разбушевавшуюся стихию, а потом заметила в окне его и помахала рукой, улыбнувшись так широко, что у Гордона сердце рухнуло в пятки.

– Знал, – припечатал Иллай.

Ну что ж. Раз сын предал его, он отплатит ему той же монетой.

ГЛАВА 23. КОРОЛЬ – БУНТАРЬ

Феанор Элларинаэ.

Розы… Невинные белые и броские красные, страстные. Игривые розовые и желтые, особенно печальные. Черные, скорбные и сиреневые, цвета лаванды, его любимые. Найти такие можно было лишь дома, в Авалькине, и в царстве мертвых, вотчине богини Накиры.

Феанор сидел на мягкой траве, по – привычке прислонившись спиной к стволу дерева. Плакучей ивы с пушистыми раскидистыми ветвями, такими же безжизненными, как и он сам. Столько лет прошло, а он так и не привык. Не смирился с тем, что век его окончен. Что он, опытный воин, хоть и мятежник, вот так глупо отвлекся и пропустил удар в самое сердце. Король на три дня. Ровно столько он правил Авалькиной. Именно так его запомнит народ, а что еще хуже – таким Феанора запомнит его сын.

– Не надоело тебе здесь сидеть? – Накира, как всегда, появилась бесшумно и, совсем не как богиня, плюхнулась рядом на траву. – Прилип к ней, как к родной.

Губы сами расплылись в улыбке. Перед глазами сразу появилось бледное, преисполненное ненависти лицо Иридана, аристократа старой формации, одного из тех, кто и организовал расправу над Феанором. День, когда этот по – эльфийски напыщенный индюк вошел в сады Накиры и чуть не умер во второй раз, узнав, что богиня смерти и впрямь крестьянка, а не леди под прикрытием, был лучшим за всю его загробную жизнь.

Хотя нет, лучшим был день, когда Накира шепнула ему на ухо, кто именно отправил Иридана на небеса. Лиораэль. Брат отомстил за него, но главное – забрал к себе Эннариона, его сына. Мысль, что жена предала его, а мальчишку, доброго, светлого, после его смерти воспитывал мерзавец Иридан, до сих пор отдавала жгучей болью в сердце. Слава богам, Лиор не подвел, даже после всего того, что свалилось на его долю. Брат был единственным, кому Феанор сам бы доверил сына.

– Скучаешь по дому? – богиня крепко сжала его руку.

– Да нет. Свыкся уже. Все боюсь только, что однажды ты явишься сюда под руку с моим братом. Или сыном.

– А маленькая вампирша? Неужто забыл, как она рыдала, когда ты умирал?

Не забыл. Глупая, юная, безрассудная девица. Пыталась его спасти и сама едва не распрощалась с жизнью. Совсем еще ребенок, явилась во дворец, пыталась предупредить его о заговоре, а он, идиот, не поверил. Подумал, выдумки влюбленного подростка. Он ведь был женат и, как верный муж, не мог ответить девчонке взаимностью. Если бы он только ей поверил.

Последние секунды его жизни… Ее крики, слезы. Мольбы всем богам, светлым и темным. Острые клыки, вонзившиеся ему в шею. Стоило закрыть глаза, и все повторялось вновь, словно наяву. Ей не хватило мгновенья, капли крови, чтобы завершить ритуал обращения. Он бы выжил, стал вампиром, как брат, которого когда – то обратила старшая сестра девчонки Изабелла.

Для Лиораэля вампиризм был проклятьем, ведь умирать он и не думал, Иза обратила его из мести, когда брат нашел себе новую подружку. Знала, что эльфы в своих рядах кровопийцу не потерпят, каким бы родовитым он не был.

Для него же все было иначе. Он бы с радостью стал хоть оборотнем, хоть вампиром, хоть трехглавой гидрой. Всяк лучше, чем отправиться на небеса. Феанор помнил клинок, что сверкнул сталью в свете хрустальной люстры, и кровь, стекающую по запястью девчонки. А потом… Стражу, вынесшую двери в его покои. Солдат, спеленавших юную вампиршу грубым боевым заклятием, и ее глаза, обреченные, полные слез, когда его душа отправились в сады Накиры.

– Не забыл. Ее привела? Поэтому ты здесь? – к собственному ужасу в сердце затеплилась надежда. Он хотел увидеть ее. Взбалмошную, противоречивую, по уши в него влюбленную. Но чувство это Феанор быстро отмел, маленькая вампирша заслужила долгую и счастливую жизнь.

Накира улыбнулась. Так, словно как всегда, прочла все его мысли:

– Она в порядке. Как и твой брат, и твой сын. Дай мне слово, Феанор Элларинаэ. Обещай, что вернешь себе трон, ведь он твой по праву. Обещай, что, когда придет день, ты преклонишь колено перед владычицей света. И что вампиршу, отдавшую тебе свое сердце, ты не ранишь и не обидишь, как бы не сводила тебя с ума новая сущность…

Боль, острая, резкая, под сердцем, пронзила его тело, будто он умер вчера. Жажда сковала горло, голова закружилась, а голос богини звучал глухо, образ ее смазался. Исчезли розы и водопады, мягкая трава и дерево у него за спиной, и Накира. Исчезла. Пропала.

Феанор распахнул глаза. Склеп. Тесный, темный. Тонкая струйка крови, стекающая меж каменных плит, замшелых, прямо ему на лицо. В рот. Металлический вкус. Пьянящий, сладкий.

Голод. Животный голод…

ПАРА СЛОВ