Охота на Трясогузку - Алиса Перова

Целый год я метался, как зверь в клетке, кляня себя за распиздяйство — как же я так расслабился? Мудак! И как всё вернуть?

«А никак! — отрезала Айка. — Вадь, у тебя же безотказных давалок — поле непаханое, вот и наслаждайся свободой. А к Сашке лучше не лезь, иначе поссоримся».

Да что бы она понимала, мелочь пузатая! На хер мне сдалось то поле, когда в душе зияла дыра размером с континент⁈

И всё же я продолжал верить, что Сашка остынет и простит.

«Единожды солгавши, кто тебе поверит?» — процитировал отец. Уж кто бы говорил! Пашка-неваляшка! Именно так его всегда называла мама. Мне было жаль её, но отца я никогда не осуждал. Ну, не сложилось у родителей — бывает. Просто маме хотелось любви и романтики, а отца только переправили с «малолетки» на взрослую зону (чем не романтика?), и он тоже соскучился по любви. А результатом романтического свидания стал я.

Когда я родился, отцу было всего восемнадцать. Казалось бы, какие дети в таком возрасте? Мне было года два, когда родители развелись, но обо мне отец не забывал никогда. А я, взрослея, подражал ему во всём и искренне им гордился — молодой, крутой и бешено популярный у женщин.

Впрочем, его популярность и сейчас не потускнела, но после того, как Лика, одна из его отставных подружек, сиганула с моста, отец резко остепенился и посерьёзнел. Тогда мне было лет шестнадцать, и в моих глазах эта история лишь добавила очков Павлу Рябинину. А Лика — дура, конечно! К счастью, она осталась жива, и потом сама же поведала мне о своём «подвиге». Зато отец ещё долго вёл монашеский образ жизни. Впрочем, он и сейчас своих подруг не торопится афишировать.

За всю мою жизнь его авторитет в моих глазах не пошатнулся ни разу. Отец был против моей женитьбы, но ультиматум ставить не стал. И даже после нашего скандального развода он продолжал помогать Сашке, за что я всегда буду ему благодарен. Помню, перед свадьбой отец мне сказал, что будет чудом, если наш с Сашкой брак продержится хотя бы год. Как раз до чуда мы с Аленькой и дотянули. И на этом всё!

Жалею ли я об этом сейчас?..

И да, и нет! Тогда я действительно чуть не свихнулся от отчаяния, но сейчас думаю, что всё случилось так, как должно было случиться.

Пару дней назад Геныч сказал мне очень правильные слова: «Найти свою женщину, Вадюх, — это только полдела, самое главное — встретить эту женщину в нужное время». И признался, как рад, что не встретил Стефанию годом раньше.

А вот тут каждому своё. Ведь не встреть я Сашку шесть лет назад, у меня не было бы столько времени на осознание. Прости она меня ещё тогда или спустя год — я не смог бы правильно распорядиться очередным шансом, и тогда мне больше не на что было бы надеяться.

Поэтому нет — я ни о чём не жалею, но не оставляю надежду на второй шанс.

* * *

Александрина

Рассеянно глядя в окно, я вполуха слушаю оживлённый диалог Стефании с нашим проводником Тайо и затылком продолжаю ощущать взгляд Вадика. И дурею от этого взгляда — одновременно хочется и блаженно мурчать, и яростно царапаться.

— Вадим, — я резко разворачиваюсь к нему, — ты баобабы когда-нибудь видел?

— Ну… видел, наверное, по телеку, — он неуверенно пожимает плечами.

— Так смотри в окно, не теряй времени! Хватит уже на меня таращиться!

— Я любуюсь, — произносит он тихо и улыбается своей блядской улыбкой, которая когда-то с такой лёгкостью расплавила мой мозг.

Да и сейчас, стоит признаться, она действует на меня, как сильнейший афродизиак, с той лишь разницей, что мой организм научился сопротивляться этой заразе. Я снова отворачиваюсь к на хрен мне ненужным баобабам.

— Я тебя смущаю, Аленький? — Вадик жарким дыханием опаляет мой висок.

— Ты меня бесишь, Рябинин!

Уголки его губ вздрагивают, и я почти готова пожалеть о своей грубости…

Но этот выпад чудесным образом поправил мою покосившуюся крышу и выветрил недавнее смущение.

— А мне, Аленький, рядом с тобой очень хорошо.

— А ты не очень-то привыкай. Вон, внимай лучше полезную информацию, — я киваю на нашу шумно спорящую компанию.

— Да в натуре я вам говорю, что в Танзании до сих пор распространена охота на людей! — грохочет Геныч. — Мне Жека сразу рассказал, как только узнал, куда мы летим.

— Нашёл, кого слушать! — презрительно фыркает Инесса. — Твой долбоёб Жентёр — тот ещё справочник.

— Вообще-то, это п-правда, — вставляет наша всезнайка. — Но охотятся только на альбиносов.

— На хрена? — включается заинтересованный Вадик.

— Это связано с местными суевериями, — Стешка тут же садится на своего конька, привлекая слушателей. — Части тела альбиноса используют в ритуалах по п-привлечению богатства. По непонятным п-причинам именно в Танзании самый высокий уровень рождаемости альбиносов, и за них платят очень большие деньги, особенно за детей. Случается, даже сами родители п-продают своих малышей.

И Стефания кратко поведала нам совершенно дикую историю про охоту на несчастных альбиносов. А Геныч, чтобы понизить градус печали и серьёзности, припомнил, что охотятся ещё и на лысых.

— Стешка, береги мужа, — поддразниваю я, — а то твой лысый альбинос как раз попадает в группу риска.

К моему удивлению, сестрёнка не злится, а смеётся. Зато Геныч, сдвинув на нос солнечные очки, сверлит меня недовольным взглядом светло-голубых глаз.

— Во-первых, я не лысый, — он стягивает дурацкую панамку и демонстративно проводит ладонью по короткому ёршику светлых волос. — А во-вторых, не альбинос, а блондин!

— Да! — прилетает от Жорика.

— Тогда советую тебе не снимать очки и сильнее натянуть на уши панамку, а то местные охотники за головами могут ведь и не распознать разницы.

— Александрия, душа моя, — Геныч расплывается в кровожадной улыбке, — а я советую не забывать, что ты должна мне желание. А то ведь я как загадаю…

— К счастью, самое страшное мне не грозит, потому что ты уже занят моей сестричкой.

— Хвала небесам! Но я и не посмел бы желать тебе плохого, а вот назвать вашего с Вадюхой первенца в мою честь — самое оно. Так что не провоцируй меня, рыжеликая, иначе быть вашему дитёнку Генычем, причём независимо от пола.

И всем почему-то так смешно!.. Однако ответить Генычу я не успеваю, потому что наш джип притормаживает, а салон оглашается восторженным трубным рёвом:

— О, гля, местный рэкет пожаловал, — Геныч