Игра титанов: Вознесение на Небеса - Хейзел Райли

— Ну, — отзывается Герм наконец, — а я её лучший друг. Значит, я могу.

— В общем… — Лиам не выглядит обиженным. После всех отказов Афины у него иммунитет. — Можно мы уже уйдём? Мне не по себе в женском. У меня травма, связанная с дамскими туалетами.

— Ладно, — уступает Хайдес, возможно, просто чтобы тот заткнулся.

— Раз уж настаиваете — расскажу, — продолжает Лиам.

— Никто не наста… — пытается Хайдес, но поздно.

— Два года назад я по ошибке зашёл в женский туалет в McDonald’s рядом с домом. Там оказалась русская тётка размером с шкаф и с ледяными глазами. Она начала лупить меня сумкой и орать, что я извращенец и маньяк. Потом выволокла меня оттуда, как мешок мусора, — печально всхлипывает он.

Долгая пауза.

Её снова прерывает Лиам:

— Теперь хожу в Burger King.

Никто не издаёт ни звука. И нечего сказать. С Лиамом так всегда: он превосходит ожидания и оставляет тебя в ступоре. Я срываюсь на смех — впервые за долгое время. Гермес тут же подхватывает. Кажется, даже Аполлон тихо усмехается — по-своему, сдержанно. Про Хайдеса не уверена: вероятно, он еле заметно улыбается, сохраняя вид брюзги.

Кто-то стучит в дверь:

— Маленький рай, выходи.

Щёлкаю замком и, с бутылкой в руке, оказываюсь перед легендарной группой поддержки Хейвен. Я ещё не успеваю ничего сказать, как оказываюсь в объятиях Гермеса. Он смешно прижимает меня к себе — то ли чтобы меня рассмешить снова, то ли просто потому, что он такой. Хайдес за его спиной закатывает глаза, но предательская тень улыбки его выдаёт.

— Значит, я тоже теперь в команде? — надеется Лиам.

Аполлон хлопает его по плечу, повеселев. Его зелёные глаза встречаются с моими на пару секунд; я изо всех сил стараюсь выглядеть спокойнее. Я его не простила, но у нас такая реальность: либо научиться жить с этим и параллельно искать выход, либо дать этому сожрать меня и лишить здравого смысла.

— Лиам Бейкер, — торжественно произношу, — объявляю тебя полноправным членом группы поддержки Хейвен.

Лицо его светится.

— Обалденно! И что делаем? Идём бить Джек?

У Аполлона срывается низкий, хрипловатый смех:

— Хочешь сказать, ты бы её побил?

— Нет, я рассчитывал, что это сделаете ты и Хайдес, а мы с Гермесом посмотрим.

Хайдес уже рядом, обнимает меня за талию. Его подбородок ложится мне на макушку. Я обнимаю его в ответ — короткая передышка. В женском туалете Йеля.

Как будто читая мысли, Гермес направляется к двери:

— Нам правда пора. Постоим на страже снаружи, пока вы… ну… — серьёзно уточняет он. — По-быстрому?

Хайдес фыркает:

— Вон. Живо.

Аполлон утаскивает и Лиама, и Гермеса наружу. Прежде чем переступить порог, Герм роется в кармане и вытаскивает яркий пакетик. Швыряет нам. Презерватив попадает Хайдесу прямо в лоб — тот даже не моргает.

Я смотрю на лежащую у ног «добычу», не решаясь поднимать. Через мгновение мы снова одни, и плотная тишина, как вата. Единственный звук — ладонь Хайдеса, скользящая по моей коже.

Я встаю на цыпочки, тянусь к его губам и обвиваю шею. Провожу ногтями у линии роста волос.

— Спасибо за то, как ты был со мной. Шаг за шагом ты зарабатываешь моё прощение.

Он прижимает меня крепче, сливая наши тела. От жара его груди у меня пылают щёки.

— Уходим отсюда, пока меня не выгнали из Йеля за непристойности в женском туалете.

Мне хочется напомнить ему про дерево в саду, планетарий и библиотеку, но я передумываю.

Я всё ещё улыбаюсь, когда мы выходим в коридор. Как и обещали, Гермес и остальные сторожат у двери — хотя в этом и не было нужды. По дороге в кафетерий — наше любимое место в здании, второе после планетария для меня и Хайдеса — Лиам останавливает уборщика Джона, чтобы вручить ему сувенир с Санторини. Никто не спрашивает — все привыкли к его странностям и не горят желанием слушать новые.

Коридоры уже пустеют — время ужина.

В нескольких шагах от дверей кафетерия замечаем Афину и Афродиту. Лиам уже готов ляпнуть что-нибудь не к месту. Афина опережает его — лицо мрачное и злое:

— Не сейчас. Не время.

— И в чём теперь проблема? — взрывается Хайдес.

— Зайдёте — узнаете, — отвечает Афродита. Даже она, обычно мягкая и приветливая, стоит, скрестив руки, чуть согнувшись, раздражённая.

Захожу первой. Сначала ничего не понимаю. Людей — тьма: не на чем остановиться взглядом. Каждый стол занят. Некоторые — сверх нормы, с лишними табуретками и табличками.

Глаза сами летят к центральному столу — тому, где всегда сидят Лайвли. Он занят, но другими Лайвли. Арес, Зевс, Гера и Посейдон.

Арес тянет свой фраппе. Как будто у него суперспособности, его взгляд сразу находит мой. Он дьявольски ухмыляется.

Глава 20. ОТВЛЕЧЕНИЕ

Близнец Таната, Смерти, Гипнос был богом сна, которого греки представляли юношей с крыльями, сжимавшим в руках мак. Согласно «Илиаде», именно благодаря его помощи Гера усыпила Зевса, позволив ахейцам напасть на троянцев.

— Какого хрена они тут делают? — срывается Хайдес у меня за спиной.

— Разве они не учились в Стэнфорде? — добавляет Гермес с леденцом во рту. Он перехватывает палочку пальцами и вертит её, пока шумно тянет карамель. Без понятия, откуда он её достал.

— Пойдём выясним, — предлагает Афина. Её глаза сузились в щёлки, и выглядят так, будто мирной беседы тут точно не будет. Афродита тут же оказывается рядом, как и положено примерной няньке.

По мере того, как мы пробираемся сквозь кафетерий, я замечаю: хотя остальные студенты делают вид, что им всё равно, внимание всех приковано к четырём новым студентам и к Лайвли, которые идут им навстречу.

Как только мы оказываемся достаточно близко, Арес отодвигает стул и хлопает себя по бедру, глядя прямо на меня:

— Иди сюда, Коэн. Садись верхом.

Гера, сидящая с фруктовым салатом перед собой, закатывает глаза:

— Ты можешь перестать так себя вести? Так мы точно не наладим отношения с нашими кузенами.

Арес пожимает плечами:

— Да мне плевать на ваши отношения с этими пятью неудачниками. Но вы сами видели? Мы куда круче.

Афина делает шаг вперёд и с грохотом опускает ладони на стол, прямо перед Зевсом. Наклоняется к ним:

— Так, объясните-ка, какого хрена вы делаете в Йеле? Разве вы не учитесь в Стэнфорде?

Лиам подходит ко мне ближе и толкает локтем, глаза у него сияют:

— Смотри, какая крутая, видела?

Зевс явно недоволен грубым тоном Афины, и прежде, чем он успевает ответить тем же, вперёд