Электрический Дракон - Иса Белль

того, как Неро отправился в тюрьму. Талия, обмотанная в черное махровое полотенце, сидела в углу дивана на расстоянии вытянутой руки от меня. Я спустил нас сюда, почувствовав приступ паники, перекативший с неё на меня. Страх потери отдавался пульсацией в висках.

– Ты куришь? – тихо удивилась девушка.

По-хорошему стоило выйти на улицу, но она была мокрой, а после того, что случилось, я не собирался спускать с неё глаз больше ни-ко-гда, поэтому закурил прямо посреди гостиной.

Талия заткнула нос, когда я выпустил огромное облако дыма, быстро распределяющееся по пространству. Сердцебиение должно было начать приходить в норму, но я чувствовал, как становилось только хуже. Последние десять лет марихуана помогала.

Выбери я что-то, что могло уничтожить человека внутри меня, Неро бы не стал так просто на это смотреть. Он бы скрутил меня и передал Доку, а тот уже запер бы в одной из палат, привязав к постели, и мучил, пока не вытряс бы из меня всё желание когда-либо прикоснуться к этому снова.

Я мог перестать, если бы захотел.

Но я не хотел.

Когда мне стукнуло четырнадцать, воспоминания начали приходить во снах и я перестал спать, чтобы не видеть обрывки того дня.

Я боялся, что мог всё вспомнить.

Талия молча наблюдала за мной, поэтому, плюнув на всё, я решился на рассказ, частью которого желал никогда бы не быть, но ничего, что уже произошло, невозможно было изменить.

– У меня была сестра, – и предвещая все последующие вопросы, сразу продолжил. – Она умерла.

Девушка рядом не произнесла ни звука, однако я заметил, как она смяла края полотенца в своих ладонях. Внутри всё горело, когда я закончил с первой сигаретой и тут же зажёг вторую.

– Замерзла, – объяснил.

Я старался не думать о ней, но с тех пор, как появилась Талия и мы заставили всех вокруг поверить в то, что она была ей, это стало случаться чаще, чем я когда бы хотел.

– Маленькие дети нуждаются в постоянном присмотре.

Не знаю, как я выжил, потому что наших родителей не волновала безопасность, но склонялся к тому, а скорее даже знал, что мальчики всегда были привилегированнее на фоне девочек, появления которых не жаловали даже их матери. Большинство из них.

Поэтому отца заботило продолжение моей жизни, так как я был его единственным настоящим наследником.

– Я не усмотрел за ней, – прохрипел, проглотив клубок дыма. – Наверное, меня долго не было. Если честно, я до сих пор не знаю…

И знать не хочу.

– Где ты был? – осторожно поинтересовалась Талия.

Я покачал головой.

До этой части истории мы ещё не дошли.

Я не знал, как подойти к ней так, чтобы не напугать девушку, поэтому начал с сестры. Её гибель была самым безобидным из всего, что тогда произошло. В голове всё смешалось. Я стал теряться в хронологии собственных воспоминаний.

Малышке едва исполнилось шесть месяцев, однако я уже успел привязаться к ней, поэтому с нетерпением ждал, когда сестра скажет своё первое слово и момент, когда мы сможем поговорить, станет ещё ближе. Её глазами и волосы были копиями моих. Она много плакала, но ни у одной из нянь не выходило успокоить её быстрее, чем у меня. Ей нравилось засыпать в моих руках.

Какое-то время мы даже жили в одной комнате, потому что мне было страшно оставлять её одну в доме, где никто и пальцем не собирался шелохнуть, чтобы защитить её.

Я переживал даже когда Неро и Деметрио приближались к ней. Знал, что нарочно они никогда не сделают ей больно, но это могло произойти случайно, а мне не хотелось на них злиться.

Я был так обеспокоен её состоянием, что незаметно превратился из шестилетнего ребёнка во взрослого.

– Как её звали?

Талия говорила тихо, будто боялась вырывать меня из череды мыслей, в которых я находился.

Только ей было нечего бояться. Никогда со мной.

Девушка не настаивала на том, чтобы я ответил на предыдущий проигнорированный вопрос, как делала это обычно, и её непривычное поведение значило, что ей было не всё равно.

Это было лучше соболезнований, которые бы только продолжили погружать меня в непроходимую скорбь по сестре.

Прежде чем повернуться к ней лицом, я глубоко вдохнул и выдохнул, наблюдая за тлеющим пеплом на кончике, а затем глаза опустились к амулету на груди Талии. Она медленно последовала за моим взглядом и вместе с осознанием на её глазах навернулись слёзы.

Я молча кивнул ей, когда она приоткрыла рот, чтобы спросить.

Луна Ардженто.

– Это её? – хрипло спросила девушка.

Я покачал головой.

– Твоё.

Но когда-то было моим.

Неро принёс мне его сразу после похорон, сказав, что она жива до тех пор, пока я помню её.

Поэтому, надев, я больше не снимал.

Никогда.

А потом отдал Талии, но не для того, чтобы все вокруг поверили в то, что она была Луной, которая пряталась от синдиката на протяжении восемнадцати лет, а потому что мне показалось, что если бы моя сестра была жива, то она была бы именно такой.

Весёлой. Поддерживающей все шалости. Защитницей, несмотря на то, что была и оставалась младшей.

– Оказаться на твоём месте не то, что пожелает себе любой благоразумный человек, – чем ближе я подходил к началу рассказа, ради которого всё это затеял, тем тяжелее было говорить. – Но я бы не отказался.

Я отвернулся обратно и сделал ещё одну затяжку, после чего серое облако стало рассеиваться передо мной в сохранившиеся воспоминания, которых я бы с радость лишился.

– Забыть всех, кто когда-либо делал тебе больно, и начать жизнь заново – не так страшно, как помнить каждую секунду когда-то пережитого.

Талия слушала меня, не задавая вопросов.

– Мой отец не отличался здравомыслием, – я затушил косяк, когда глаза уже стали слезиться от дыма, переполняющего комнату.

В голове всплыл один из самых ярких моментов моей прошлой жизни – когда пуля пробила его лоб.

– Он стал готовить меня к управлению синдикатом, едва я успел родиться. С тех пор тирания преследовала меня на каждом шагу.

Побои. Унижения. Непрекращающиеся тренировки. Отсутствие права на желания и интересы. Постоянный контроль.

– Но я не жаловался, потому что мне было не с чем сравнивать. Неро и Деметрио подвергались тому же. Впрочем, как и все остальные мальчики Каморры.

Я вёл себя отстранённо. Ничто не приносило мне радость.

Люди шептались, что я только выглядел, как ребёнок, но на самом деле никогда им не был.

А я хотел. Очень. Только отец не позволял мне.

– Единственным спасением