Разрушенные клятвы - Катарина Маура

— Если ты действительно хочешь причинить ему боль, почему бы не сделать это, оказавшись рядом с ним, как его жена?

Я бросаю взгляд на брата, мое сердце словно свинцом налилось.

— Я не могу выйти за него, — шепчу я, голос срывается. Я дала обещание Лили, что этого не произойдет — это одни из последних слов, что я ей сказала.

— Ты либо выходишь за него, либо я объявлю банкротство и позволю всему, чего я добился за свою жизнь, рассыпаться в прах. Тебе придется жить с мыслью, что ты не только привела нас к падению, но и могла бы его предотвратить, — резко отвечает дед. — У тебя есть три дня, чтобы решить.

Глава 43

Селеста

Анна Виндзор улыбается, когда ее дворецкий проводит меня в гостиную, застигнув меня врасплох. За все время я видела ее улыбку лишь однажды — прямо перед тем, как она поняла, кто я, и тогда вся ее мимолетная теплота испарилась, оставив лишь глубоко укорененную неприязнь, с которой она смотрела на меня с тех пор.

— Удивлена, что вы согласились встретиться со мной, — говорю я, и голос мой звучит жестче, чем я намеревалась. — Насколько помню, мне запрещено появляться на территории всех владений Виндзоров.

Она жестом указывает на диван напротив себя, затем изящно скрещивает лодыжки, выглядя так же величественно, как диктует ее фамилия. Черный брючный костюм лишь подчеркивает силу, исходящую от нее.

— Это никогда не останавливало тебя раньше, не так ли? — произносит она, и в ее глазах вспыхивает развлечение, которого я, мягко говоря, не разделяю.

— Должно было, — отвечаю я, садясь напротив, повторяя ее осанку, держась прямо. — Тогда вы были правы насчет меня, и было бы неразумно менять свое мнение сейчас. Если я выйду замуж за вашего внука, я с радостью погублю нас обоих. Если это случится, я спалю его дом, пока мы будем спать внутри, и сделаю это без капли сожаления.

Она наклоняет голову, а затем смеется — низко, мелодично, искренне. В ее взгляде читается неподдельное удовольствие, и это настолько выбивает меня из колеи, что я просто застываю, ошеломленная, не зная, как реагировать. Я была уверена, что угроза в адрес ее внука ее взбесит, что это пробудит в ней все защитные инстинкты, но она лишь смотрит на меня так, будто находит меня забавной.

— Жги все, что захочешь, — произносит она с легкой, даже нежной усмешкой. — У нас отличная система безопасности, так что мои люди вытащат вас раньше, чем ты хоть кого-то ранишь. Дом Зейна в последнее время и правда стал безликим. Я и сама не раз хотела поднести к нему факел. Так что сжигай, если тебе так хочется, Селеста. Мы его просто отстроим заново. — Она делает паузу, и выражение ее лица становится мягче. — И зови меня бабушкой. Ведь скоро мы станем семьей.

Я моргаю, пораженная, потеряв дар речи.

— Я… я придушу его во сне, — запинаюсь я, чувствуя, как все мое тело охватывает злость и беспомощность, как контроль над ситуацией ускользает из моих рук.

Она прочищает горло, и в ее глазах мелькает легкое замешательство, словно она только сейчас осознала смысл моих слов.

— Не уверена, что мне следует обсуждать предпочтения моего внука, — невозмутимо замечает она.

— Прекратите. Вы обе.

Я замираю, услышав голос Зейна. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто вошел в комнату. Я запомнила каждую его черту до мельчайших деталей, настолько, что узнаю его шаги еще до того, как он предстает передо мной.

— Если уж мне не удалось переубедить мою бабушку, то у тебя точно не выйдет, — добавляет он.

Я резко встаю, чувствуя, как сердце гулко бьется в груди, пожираю взглядом его слегка помятую белую рубашку, закатанные рукава.

— Это ты устроил? — спрашиваю, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. — Ты пытаешься разлучить меня с Клифтоном?

Что-то мелькает в его взгляде — знакомое, пугающе привычное: собственнический огонь, смешанный с ревностью. И это делает со мной нечто странное, пробуждает желание ранить его еще сильнее, ударить глубже.

Он сжимает челюсти, а затем в два шага пересекает комнату. Его рука крепко обхватывает мое запястье, и он резко притягивает меня к себе, заставляя ахнуть от неожиданности. Я сталкиваюсь с ним, и в моей груди бурлит необузданная ненависть, густая, как яд.

— Давай-ка поговорим, — бросает он, утягивая меня за собой прочь из комнаты.

Когда мы оказываемся в коридоре, я пытаюсь вырваться, но он лишь бросает на меня предупреждающий взгляд через плечо.

— Не заставляй меня тащить тебя на чертовых плечах, Селеста, — его голос низкий, угрожающий. — Иди сама. Или я тебя понесу.

Мои губы приоткрываются, но слова застревают в горле. Я точно знаю, что мои щеки вспыхнули, предательски выдавая, насколько он меня выбил из колеи.

Зейн чуть расслабляет плечи, когда понимает, что я не буду сопротивляться, и тут же во мне вспыхивает искушение разозлить его. Если я попробую… поднимет ли он меня так же, как раньше?

Мы идем молча, пересекая лабиринт садов, соединяющих все владения Виндзоров. Я думала, что он ведет меня к себе, но он останавливается на границе территории, за его спиной маячит обсерватория.

Только тогда он отпускает мое запястье, отшвыривает его, словно боится запачкаться. Отвращение в его глазах только подливает масла в огонь моей ярости.

— Никто из нас из этого не выберется, — говорит он с мрачной обреченностью. — Я перепробовал все, Селеста. Если бы был хоть один выход, я бы его нашел.

Зейн проводит рукой по густым темным волосам, ставшим чуть длиннее, чем в раньше. Движение до боли знакомое — и в то же время так разительно контрастирующее с ненавистью, пылающей в его глазах.

— Когда-то я бы отказался от всего своего наследства ради тебя. Но не сейчас, — произносит он холодно. — Если ради своих акций в Windsor Hotels мне придется на тебе жениться, я сделаю это.

Он пристально смотрит на меня, и я невольно задаюсь вопросом, что именно он видит.

— Я не могу выйти за тебя, — шепчу я, и голос мой срывается.

Зейн усмехается и делает шаг вперед, его выражение остается непроницаемым, пока он обхватывает ладонью мой затылок, большой палец ложится на мое горло. Мое сердце тут же начинает биться