Сошествие в Аид - Хейзел Райли

быстрее. — Подожди-ка: билеты они сами оплачивают? Потому что у меня на счёте десять долларов, и они нужны на прокладки. У меня скоро месячные.

Если раньше Хайдес выглядел растерянным, то теперь он таращится так, будто я трёхголовая корова.

— Хейвен, стоп-стоп-стоп. — Его глаза на миг вспыхивают весёлым огоньком, я успеваю заметить. — Ты правда согласна? Ты поняла, что я сказал? Мы снова будем драться. Я, который боксирую годами, и ты, которая вряд ли умеет делать кувырок.

— Конечно поняла, я же не дура. Я согласна. — Сказала привычно импульсивно, даже не подумав, как объясню брату и отцу поездку: «Эй, я лечу в Грецию, чтобы Хайдес набил мне морду перед своими родителями».

— Тогда ты хуже, чем дура, — отрезает он, будто читает мысли. — Ты сумасшедшая. Почему не возразишь? Могла бы.

Что-то подсказывает мне, что это не так — что у меня нет выхода.

— Я думала об этом, — признаюсь спустя паузу. — Но игра была нечестной. Ты мне помогал. А потом Аполлон полез на ринг и сражался вместо меня. Я не сбежала, да, я осталась до конца. Но этого мало. Я должна была взять ответственность и драться, как умею.

Хайдес ошарашен. За всё время, что мы знакомы, я наговорила ему массу странностей. Но вот сейчас, меж двух книжных стеллажей, в ноябрьский понедельник, я переплюнула саму себя.

Он прочищает горло:

— Это очень благородно, Хейвен. Но вероятность, что я над тобой одержу верх, близка к ста процентам. Ты понимаешь это?

— Попрошу кого-нибудь потренировать меня, — бурчу, уцепившись за внезапную идею. Да, если повезёт, родители не увезут меня прямо этой ночью. Может, будет время. Хотя на самом деле, чтобы научиться драться, мне нужны годы и чудо.

Хайдес ухмыляется, глаза лукаво блестят. Он отходит от полки и надвигается. Я пятюсь, пока не упираюсь в стеллаж, с другой стороны.

— Ах да? И у кого же попросишь?

— Может, у Лиама скрытый талант, — шепчу, сбитая с толку его близостью. Тепло от его тела накрывает меня, живот к животу.

— Лиам проиграет даже ребёнку.

— Перси.

Он выгибает бровь:

— Кто?

— Серьёзно? Он сидел с нами за столом!

— Следующий, Хейвен.

— Гермес.

Он запрокидывает голову и смеётся, но сдержанно, чтобы не шуметь.

Он начинает меня раздражать. Я бы уже ушла, оставив его ржать надо мной и моими жалкими планами, но его корпус наглухо перекрыл путь.

— Ты вообще понимаешь, что прижался ко мне? — выпаливаю.

— Хайдес опускает взгляд на наши тесно прижатые тела: — М-м. Тебя это напрягает? — Его тёплое дыхание задевает мне лоб. — Мы так же делали в твоём порно-сне? Только без одежды?

— Да, напрягает, — выделяю каждое слово. — Отойди.

— Тогда почему ты держишь меня за бёдра?

Я вздрагиваю. И понимаю, что это правда. Мои ладони всё сильнее вдавливаются в ткань его чёрного свитера. Одно знаю наверняка: сдавать позиции нельзя. Я не убираю рук — наоборот, ускользаю ими внутрь, скользя по прессу сквозь трикотаж. Поднимаюсь к груди и, наконец, сцепляю руки у него на шее.

Хайдес смотрит на меня с зажатой челюстью. Интересно, больно ли ему.

— Аполлон тебя неплохо вырубил, — шепчу. — Пожалуй, попрошу его тренировать меня.

Его ладонь мгновенно ложится мне на затылок, сжимает волосы и запрокидывает моё лицо вверх, чтобы мы смотрели друг другу прямо в глаза:

— Даже не надейся. Займусь этим я.

— В этом нет смысла, Хайдес. Мне драться против тебя.

Похоже, до этого момента он об этом не думал.

— Плевать. Аполлон давит одной физухой — это полезно, да. Но я ещё и технику даю, а это главное.

— Тогда почему он тебя уделал? — спрашиваю.

Он выдыхает сухую смешинку и отступает. Охватывает мои запястья — и даже когда наши тела перестают соприкасаться, хотя бы какой-то контакт остаётся.

— Потому что так было нужно, — шипит. — У нас месяц, Хейвен. Хочу видеть тебя в зале каждое утро, до пар. В нормальной форме и с твоими милыми волосами, собранными в хвост. — Наклоняет голову. — Собранными лучше, чем сейчас.

Сейчас у меня пучок, заколотый карандашом; пряди сбились на лоб и щёки, другие щекочут шею.

Хайдес пальцем задевает кончик карандаша:

— До сих пор загадка, как ты умудряешься так их закалывать. На тренировки купи резинку.

Я поднимаю левую руку к его лицу — и мне даже не приходится показывать. На запястье всё ещё та самая резинка, которую он подарил мне на крыше.

Его губы почти складываются в улыбку.

В конце концов он кивает, разворачивается, собираясь уходить:

— Увидимся завтра утром. Не опаздывай. Терпеть не могу тех, кто опаздывает. Опаздывать могу только я.

— Завтра у меня день рождения! — выпаливаю, чувствуя себя дурой.

Хайдес и глазом не ведёт:

— Плевать.

— Более того, — останавливаю его. Проверяю время на телефоне. Полночь. — Сегодня у меня день рождения. Прямо сейчас.

Я обожаю свой день рождения. Я из тех, кто воспринимает его как национальный праздник.

Хайдес кривит губы и поворачивается спиной:

— Всё равно плевать. Спокойной ночи, Хейвен.

Я молча смотрю ему вслед. Обычно, когда у человека день рождения, ему говорят «поздравляю». Меня так учили. Похоже, для Хайдеса понятие новое. Великолепно.

Я отряхиваюсь от глупого разочарования — да какая разница, что он меня не поздравил, — и широкими шагами иду за своими вещами, чтобы вернуться в комнату. Но стоит мне выйти из-за стеллажей, как передо мной — из ниоткуда — возникает Аполлон.

Я прижимаю ладонь к сердцу и глушу вскрик. Аполлон тоже вздрагивает, но тут же берёт себя в руки. Теперь он развеселился:

— Прости.

— Господи, — бормочу. — Минус десять лет жизни.

— Извини, пугать не хотел.

— Ничего.

Я пытаюсь его обойти, но Аполлон смещается и преграждает путь:

— Мне нужно с тобой поговорить.

И ему тоже? Что это за вечер такой — всем Братьям Яблока срочно надо со мной поговорить?

— Если это про бой и про то, что ваши родители хотят его повторить, — я уже в курсе. Хайдес только что ушёл. Не поздравив меня с днём рождения, кстати. — Не знаю, зачем добавляю последнее.

Аполлон приоткрывает рот, потом закрывает. Хмурится:

— У тебя сегодня день рождения?

— Да. А ответ твоего брата был: «Плевать». Серьёзно, что с ним не так?

Он улыбается — будто знает то, чего не знаю я:

— Случайно так вышло, что сегодня ещё и день рождения Хайдеса.

Окей. Вот этого я точно не ожидала. Делить дату рождения с Хайдесом — раздражающая случайность.

— Великолепно. Теперь уж точно будет паршивый праздник.

Он скрещивает руки на груди. На нём белый свитер, плотно облегающий широкие плечи; рукава закатаны до