Рабыня моды - Ребекка Кэмпбелл

Камил наклонился над стариком, и тот притянул его к себе и поцеловал.

— Ты все сделал правильно, племянник. Ты выбрал хорошего партнера. Мне нравится ваш план, и думаю, он принесет нам какую-то прибыль. Я горжусь тобой!

Думаю, в глубине души я опасалась, что может случиться нечто, что сорвет наш план и он никогда не будет реализован. Кого-нибудь проглотит крокодил, или ударит по лбу яблоко раздора, или землетрясение разрушит Токио и это вызовет глобальный экономический кризис. Но, как ни странно, пока все шло по плану. Весь следующий месяц я работала больше, чем когда-либо в жизни. Раньше я и предположить не могла, что можно так вкалывать.

В понедельник я обзвонила полдюжины знакомых торговцев — собиралась купить небольшое количество ткани, и было не сложно найти в остатках партий рулоны, которые больше никто не собирался покупать. Мне всегда удавалось найти общий язык с агентами: практичными мужчинами средних лет, большинство были счастливы предложить мне выгодную сделку в обмен на легкий флирт, тем более что мне нужны были самые разные ткани, которые обычно требуются немногим. Через неделю я собрала весь необходимый материал: не совсем то, что хотела, но образцы моделей создать можно.

Базовый дизайн тоже не представлял никакой сложности. У меня были некоторые наброски и изобилие идей, поэтому еще через неделю, которую я провела, грызя карандаш, листая журналы и просто размышляя, более десяти моделей под

«Пенни Мосс» были готовы, и я не сомневалась, что они найдут покупателей. Я попыталась сделать одежду немного более броской и соответствующей требованиям молодежи, чем у «Пенни Мосс», но при этом не оттолкнуть простых женщин с лошадиными лицами из Уилтшира, Хартфорда и Ратленда. Я избавилась от всех деталей, которые требуют серьезной работы по пошиву, и сконцентрировалась на сексуальных ретро-платьях в стиле пятидесятых. Чтобы не допустить повышения цен, нам нужно было в основном шить из хлопковых тканей ярких расцветок и вискозы с набивным рисунком. Основными цветами были светлый миндальный и мягкий пастельный с намеком на наряды Мерилин Монро или, как в некоторых моделях, на туалеты Кортни Лав. Больше всего я гордилась платьем с запахом на бретелях, с ярким шоколадно-аквамариновым рисунком. Очень похоже на дизайн Дианы фон Фюрстенберг. Трудно было рассчитывать, что оно будет пользоваться популярностью у покупателей, но мне был необходим хоть один небольшой каприз, иначе вся работа теряла смысл.

Но я всегда знала, что самое тяжелое начнется, когда ткани будут выбраны и модели разработаны. Каждый студент колледжа моды учится делать выкройки. А потом забывает, как это делается. Ведь занятие это слишком плебейское, сложное, скучное, и отнимает оно массу времени. Немного похоже на рисунки с натуры у студентов, изучающих живопись. Если отношение к выкройкам у вас не презрительно-легкомысленное, то скорее всего это подтверждает тот факт, что вы никогда не станете настоящим дизайнером — ведь самое сложное за них должны делать другие. Несомненно, создание выкроек — один из полезных навыков, которому учат в колледже моды или могут научить, если глупые студенты возьмутся за ум. Хорошие раскройщики никогда не будут голодать и не опустятся до работы в «Макдоналдсе», как большинство из моих сокурсников по колледжу.

Это было очень глупо, но, как и остальные, я сбегала с занятий по конструированию выкроек, выучив лишь необходимый минимум для того, чтобы с трудом сдать экзамен. Теперь же мне пришлось провести тщательную ревизию в мозгах, расчищая все осевшие ненужные знания — вдруг под ними скрывается что-то более важное? И в результате поняла, что мне придется заново постигать все премудрости этой работы (нельзя располагать задний шов по центру платья, скроенного по косой; не путать модель с покупателем). Я чувствовала себя как человек после инсульта, который учится заново разговаривать, ходить в туалет и есть, стараясь, чтобы как можно меньше каши размазалось по подбородку. И все же настроение у меня было отличное. Своими руками я создавала реальные вещи и с каждым движением ножниц приближалась к познанию мира.

Латифа была очень довольна. У нее вдруг появилась работа, которая ей нравилась и давала деньги, достаточные для того, чтобы не волноваться, во что обойдется проезд до работы на автобусе. Она с энтузиазмом выполняла каждое поручение, наблюдала за моей работой и постепенно осваивала азы производства. Я очень хорошо знала, что если пытаешься помочь кому-нибудь, то самое неприятное — это столкнуться с негодованием тех, кто остался без внимания. Но похоже, никто из швей не возражал, и Латифа стала великолепным связующим звеном между мастерской и офисом. Она решила, что девушки могут оказать большую помощь, если посмотрят на модели и скажут, какие идеи можно осуществить, а какие — практически нереально.

И именно Латифа предложила устроить показ моделей для швей.

— Думаю, это ни к чему, — отрезала я сначала, — наша коллекция еще недостаточно подготовлена для этого. Ты же знаешь, мы только начали делать лекала.

Лекало — это экспериментальный образец, выполненный в натуральную величину из кальки, чтобы создать общее представление о модели.

— Может, мы сделаем на глаз несколько моделей из ткани, скажем, четыре или пять? Так все недостатки проявятся гораздо лучше.

— Думаю, это возможно, но мне кажется безумием устраивать шоу, когда мы только на полпути.

Я предвидела трудности, связанные с этой идеей, но в целом она мне понравилась, и я не стала возражать.

— Это будет весело, — сказала Латифа, чувствуя себя увереннее, потому что я не отказала сразу. — А кроме того, и это гораздо важнее, мы сможем вовлечь девушек в активную работу. Они почувствуют себя важными участниками нашего плана. Если сидеть, не поднимая головы от швейной машинки, никогда не увидишь картину в целом. Мой отец был в душе коммунист, и он часто говорил об отчуждении рабочих от результата труда и утверждал, что из-за этого они ненавидят свою работу. А мы найдем способ преодолеть это отчуждение.

Последний аргумент произвел на меня впечатление. Возможно, такой показ действительно поможет сплотить нашу команду. А именно это нам и было нужно!

— Что ж, хорошо, — твердо сказала я. — Но тебе придется быть моделью.

— Кэти! — воскликнула она, несомненно, с удовольствием. — Я не могу этого сделать. Я не могу ходить такой походкой, ну, ты понимаешь, я о заднице.

— Я тебе покажу.

— Хорошо, но только вместе с тобой.

— Согласна.

Итак, через четыре дня все двадцать девушек-портних, болтающих и хихикающих в предвкушении забавного зрелища, плюс Камил и

Вики собрались в демонстрационном зале. Некоторые принесли с собой еду: острые пирожки с овощами, луковое бхаджи и овощное рагу. Они передавали тарелки друг другу и запивали сладким чаем и калорийной кока-колой из банок. Я заметила, что некоторые женщины подкрасили глаза и губы, раньше я этого не замечала. Латифа принесла переносной стереоприемник, и настойчивый задыхающийся звук мелодии в стиле Бхашра — высокоэнергетической смеси восточных и западных танцевальных мотивов — наполнил воздух. Камил шутил с девушками и кружил рядом, пожимая руки и трогая подопечных за колени, изображая фамильярность, но даже это не могло испортить атмосферы веселья.