Во имя любви. Жертвоприношение - Мануэль Карлос

– В каком смысле? – не поняла Эдуарда.

– Во всех. В том числе и замужем за Атилиу.

Оставшись наедине с сыном, Бранка сказала ему:

– Я говорила тебе, что так будет? У Эдуарды ужасный характер, да еще и Элена дурно на нее влияет!

– А что я могу сделать? Уехать из Рио, поселиться в другом городе, в другой стране?

– Это надо было пресечь раньше, не доводя до скандалов. Теперь уже поздно.

– Значит, будем скандалить! – воинственно заявил Марселу.

Бранка, однако, его не одобрила:

– Это не лучший выход. Если будешь ссориться с Эдуардой, она потянется к матери. А то еще и к отцу. Твоя женушка способна на сюрпризы.

– Она сделала это нарочно, мне назло!

– Не только тебе, а всем нам, – добавила Бранка. – Но не думай, что ей это сойдет с рук. Пойдем к гостям! Сегодня праздник Марселинью, и не стоит его омрачать.

Марселу последовал совету матери и вскоре оказался в обществе Лауры, взиравшей на него с нежностью и любовью.

– В церкви у тебя был такой проникновенный вид, – пропела она елейным голоском.

– Да меня священник смутил: обещайте то, обещайте это… Сплошные обязанности!

– Что поделаешь – груз отцовства! – улыбнулась Лаура.

– Вот именно – груз! – мрачно подтвердил он.

– А разве ты не этого хотел? – мягко спросила Лаура.

– Я счастлив, что у меня есть сын. Но я думал, что с его появлением все станет проще, а оказалось – нет.

– Ничего, не расстраивайся, родители всегда ссорятся из-за детей, – ласково произнесла Лаура, дотронувшись кончиками пальцев до его запястья. – Мои, например, до сих пор…

Пока шел праздник, виновник торжества располагался вместе с няней в комнате Леу, и Эдуарда заглянула туда, желая убедиться, что с сыном все в порядке.

К ее удивлению, Лизы она там не обнаружила, а Марселинью был на руках у Леонарду.

– Я отпустил няню пообедать. Она с утра ничего не ела, – пояснил он.

– Как же тебе удалось так легко найти с ним общий язык? Поразительно! – изумилась Эдуарда.

– Но он же мой племянник! – с гордостью ответил Леонарду. – И Марселинью чувствует это родство.

– Да, похоже, ты ему очень понравился!

– Он мне тоже нравится. С ним так спокойно! От его мыслей исходит только положительная энергия.

– Разве у него уже есть мысли?

– Конечно! Дети с рождения все понимают, просто не умеют это выразить в словах.

Эдуарда невольно сравнила Леонарду с Марселу и тяжело вздохнула.

– Ты чем-то опечалена? – тотчас же отреагировал Леу.

– Нет! Я хотела сказать, что из тебя получится хороший отец.

– Для этого нужна еще и мать, – грустно промолвил он.

– Ты встретишь такую девушку, которую полюбишь сам и которая полюбит тебя! – уверенно заявила Эдуарда.

Потом Марселинью заплакал, и она, попросив Леу выйти, попыталась накормить малыша. Но, как это часто бывало, Марселинью упорно отворачивался от ее груди и орал на весь дом. Правда, это продолжалось недолго, потому что в комнату вошла Элена.

– Меня словно кто-то подтолкнул сюда, – сказала она. – Не плачь, мой маленький! Иди ко мне, сейчас я тебя накормлю.

Марселинью тотчас же приник к ее груди, а Элена обратилась к Эдуарде:

– Ты тоже, наверное, голодная? Пойди поешь, пока я кормлю Марселинью.

– Да, пожалуй, – согласилась Эдуарда.

Но едва она вышла, как дверь снова отворилась, и на пороге показался Марселу.

– Мне надо с вами серьезно поговорить, – сказал он Элене.

– Хорошо, поговорим, – отозвалась она, – только подожди, пожалуйста, за дверью.

– Я не могу ждать! – уперся Марселу, но Элена осадила его:

– Можешь! Это Марселинью не может ждать! Через несколько минут она сама вышла к Марселу, передав ребенка возвратившейся Лизе, и – услышала ультиматум.

– Я требую, чтобы вы оставили в покое мою семью и моего сына! – заявил Марселу.

От растерянности Элена молчала, лишь недоуменно смотрела на зятя, и он не выдержал ее взгляда – пустился в объяснения:

– Мы очень благодарны вам за помощь, но больше ней не нуждаемся.

– Кого ты имеешь в виду, говоря «мы»? – попросила уточнить Элена.

– Я говорю от своего имени, но Эдуарда со мной согласится, если для нее важно, чтобы мы были вместе. Поймите, ваше постоянное присутствие в нашем доме только вредит нам.

– Вредит?! – возмутилась Элена.

– Да. Вы лишаете самостоятельности Эдуарду и – самое ужасное – кормите грудью Марселинью.

– Что же тут ужасного?!

– Это вредно для ребенка. Вам ведь хорошо известно, почему близким родственникам запрещается вступать в брак и заводить потомство. Потому что они одной крови!

– Просто поразительно! Ты, молодой, образованный парень, несешь такую чушь? По этой логике, я не должна была кормить своим молоком Эдуарду, потому что мы с нею – одной крови…

Возразить против такого довода Марселу было нечего, и он заявил без всяких объяснений:

– Что бы вы ни говорили, а я найду для Марселинью кормилицу!

– Нет, это уж слишком! – инстинктивно встала на защиту своего ребенка Элена. – Откуда в тебе такая жестокость? Ты сейчас меньше всего думаешь о Марселинью.

– Вы обвиняете меня в эгоизме? В жестокости? Пусть будет так. Я действительно хочу жить спокойно в своем доме, со своей женой и сыном! А сейчас все вертится вокруг вас. Извините за откровенность, но вы потеряли своего ребенка и теперь пытаетесь прибрать к рукам моего!

На этот выпад зятя Элена не успела ответить, потому что к ним подошла Эдуарда и спросила:

– Вы что, ругаетесь? У вас обоих слишком возбужденный вид.

– Нет, дочка, мы просто разговариваем, – ответила Элена. – Точнее, уже поговорили. Я сейчас поеду домой, а ты звони, если что…

Отыскав среди гостей Атилиу, она сказала, что устала и хотела бы отсюда уйти. А потом добавила:

– Знаешь, я согласна поехать с тобой куда-нибудь после Рождества.

Простившись с хозяевами, они отправились домой. А Бранка, глядя им вслед, изрекла:

– По-моему, они скоро расстанутся. У Элены на уме только дочь и внук, а об Атилиу она даже не вспоминает.

– Элена просто еще не восстановилась после смерти ребенка, – высказал свое мнение Арналду. – Но она любит Атилиу, и он ее любит.