120 миллиметров между нами - Антония Эдельвейс

вылился в один неизменно превосходный результат – я проспала до самого вечера, проснувшись уже когда сумерки ложились на город. После дневного сна мне дичайше болела голова, а во рту была самая настоящая Сахара.

Кое-как утолив жажду и размяв ноги, я, потирая шею, поплелась на балкон, чтобы хоть немного проветриться.

Зябко поёжившись, я ступила на ледяной коврик босыми ногами.

Балкон встретил меня свежим морозным воздухом и пляской снежинок, сдуваемых шаловливым ветром с крыши, в постепенно чернеющем небе.

На улице уже зажглись фонари, а в окнах дома напротив постепенно загорались тёплым оранжевым светом окна.

- Тааак… - внезапно раздалось практически над самым ухом, - и что же это, позвольте узнать, ты творишь? Заболеть захотелось?

Вздрогнув всем телом, но уже не от холода, а от испуга, я повернулась на голос.

На своей половине стоял Саша в одной водолазке и спортивных штанах. В руке у него горел алой искрой кончик сигареты.

Окинув его скептическим взглядом, я вновь поёжилась, но гордо вздернув подбородок, заметила:

- А сам-то? Что-то куртки на тебе не вижу, или это новая невидимая модель?

Бросив ещё один взгляд на сигарету, я добавила:

- И сколько раз я просила тебя не курить? Ты же сам себя медленно убиваешь!

Тяжело вздохнув, словно бы уже и сам был не рад тому, что обнаружил своё присутствие, Саша затушил сигарету, после чего, скрестив руки, смирил меня взглядом.

Я по-прежнему была в брючном костюме, только вот после сна на моей голове царил полный хаос.

Удивлённо изогнув бровь, мужчина всё же решил уточнить:

- Ты только что вернулась?

- Не, пришла ещё в обед, - отмахнулась я, тоже скрестив руки, потому что начали мёрзнуть пальцы. – Сразу же выключилась от усталости, только сейчас проснулась.

- Понятно, - выдохнул мужчина облачко пара, задумчиво посмотрев на соседний дом.

Мы постояли в молчании ещё какое-то время, но, когда я уже собиралась идти в квартиру, Саша меня окликнул.

- Какие на завтра планы?

Озадаченная таким вопросом, я застыла на пороге.

- Планы? Да как обычно: на работу, а потом домой. А что?

Хоть тьма и скрывала его лицо, но мне почудилась лёгкая улыбка на лице друга.

- Да так, - протянул он. – А ты не помнишь, какой завтра день?

- К несчастью, среда, - буркнула я, - ещё три дня до выходных горбатиться.

И я занырнула в дом, под весёлый смех Саши.

***

Погодка была шикарной: с самого утра сияло ослепительно-белое солнце на ярком небе, заставляя тонкий слой снега искриться. Морозы резко окрепли, и сегодня даже в шубе было зябко, но это ни капельки не сбавляло настрой выбежать из тёплого офиса на улицу, радуясь чудесному дню. Это было форменным безобразием – сидеть тут, когда за окном такая красота! Пыхтя от негодования, я продолжала работать, моля стрелки часов быстрее идти. Окончательно настроение подорвал звонок зама, который «радостно» доложил мне, что на неопределенное время уходит на больничный с переломом голени – хорошо растянулся на скользком тротуаре. Выходило, что сегодняшнее собеседование с двумя новыми сотрудниками переходило на мои плечи.

Уже к обеду мне хотелось биться головой о стол, а время ползло до невозможного медленно и печально.

Когда заветные стрелки всё же подползли к без пятнадцати пять, я подорвалась, вырубив компьютер и, едва не скинув на пол свой телефон вместе с кипой документов на подпись, была уже на низком старте, считая последние минуты до свободы.

Когда же я уже собиралась с ноги открыть дверь и вылететь с криком «Я свободен!», в дверях появилась моя секретарша.

- Ирина Владимировна, к вам посетитель.

- Меня нет! Это призрак! Приму кого угодно, но только завтра в рабочее время! С восьми до пяти, обед с часу до двух.

Пока бедная Лена хлопала глазами, не зная как ей быть, из-за её спины показалась высокая фигура.

- Что, даже меня не примете, Ирина Владимировна? – по офису прокатился бархатистый глубокий смех, а на меня уставилась пара веселящихся изумрудных глаз.

- Сашка… - растерянно выдохнула я, делая шаг обратно в кабинет и пропуская названного гостя.

- Собственной персоной!

- А ты чего тут делаешь? У тебя же сегодня слушанье, разве нет? - удивлённо выдала я, прокручивая в голове его расписание, которое, казалось, знала наизусть.

Сашка как-то странно стрельнул глазами в мою сторону.

- По расписанию да, а на деле нет, - ухмыльнулся этот котяра, обводя глазами кабинет и держа руки за спиной.

Я же откровенно подвисла.

- Это как?

- А так, специально внёс вымышленное дело, чтобы никто не смог меня доставать. По официальной версии, я сейчас в зале суда, так что меня не посмеют беспокоить.

- Сергей Аркадьевич тебя убьёт, когда узнает, - констатировала я.

- Если узнает! Но ты же меня не спалишь?

Глядя в эти жалобные глазки, заслуживающие Оскар, я скрестила руки, выгнув бровь.

- Ну-у, не знаю, - преувеличено задумчиво протянула я, - может всё же сдать? В целях профилактики отлынивания, так сказать?

- Ты не посмеешь.

- Кто знает…

- Брось, не будь букой.

- Так зачем ты приехал? – поспешно спросила я, точно зная, что иначе наша беседа растянется на пару часов.

В открытой двери маячила Лена и ещё несколько девочек из бухгалтерии, активно перешёптываясь и едва ли не пища. Тут краем глаза я заметила, что к ним присоединилась ещё одна фигура. Заинтригованная переполохом, из своего кабинета вышла Оксана и, быстро уловив обстановку, протиснулась в первый ряд. Один её взгляд за Сашину спину и, подхватив общий настрой, Сана начала светиться как медный чайник, выжидательно наблюдая за нами.

Ну, в принципе, стандартная реакция представительниц прекрасного пола на Сашу, хотя для Саны это было не характерно, но когда проходящий мимо парень из нашего отдела аналитики тоже замер уставившись Саше на спину, я уже не смогла удержать ползущую вверх бровь.

Что с ними всеми происходит?

Не видя моего задумчивого взгляда за его спину, Саша неуверенно начал:

- Зачем приехал… - Саша почесал одной рукой нос, смущённо отводя взгляд в сторону.

Он? Смущённо?!

- Саш, не пугай меня. Мне, правда, уже страшно.

- А бояться не стоит, - уверенно произнёс он, но потом задумчиво нахмурился. – Ну, по крайней мере, я не вижу в этом ничего страшного, разве что тебе может не понравиться.

О, да, он умел порой