Искупление варвара - Руби Диксон

Когда мы встречаемся взглядами, я кончаю снова. Я чувствую, как мои стенки сокращаются и крепко сжимают его, мое тело сжимается вокруг него, и я выкрикиваю его имя. Он прижимается своим лбом к моему, из его горла вырывается низкое рычание, когда его бедра прижимаются к моим, и я думаю, что он тоже кончает. Затем удовольствие берет верх, и больше нет мыслей, только чувства. Это самая невероятная вещь на свете.

Я принадлежу Беку, а он — мне.

Позже, когда мы отодвигаемся друг от друга, я прижимаюсь щекой к его груди и смотрю на звезды. Они выглядят так же, как и раньше, что кажется мне забавным, потому что я чувствую, что мой мир снова изменился. На этот раз, конечно, к лучшему, но все же это перемены. Моя вошь все еще мурлычет, но немного приглушенно, и я прижимаю руку к груди.

— Я думала, это должно было прекратиться, когда мы займемся сексом?

Бек притягивает меня к себе, как куклу, и прижимает мое тело к себе. Он зарывается лицом мне в шею и начинает целовать мою кожу, заставляя мою вошь — и все остальное во мне — снова проснуться.

— Это займет несколько раз. Как только ты понесешь мой комплект, это прекратится.

— О. — Я провожу рукой по его волосам, размышляя. — Будет ли секс по-прежнему таким же хорошим?

Он усмехается.

— Всегда.

— Тогда меня это устраивает. — Я улыбаюсь звездам, когда он начинает целовать мою грудь. По-моему, у меня все хорошо получается.

Эпилог

БЕК

— Эти двое когда-нибудь останавливаются? — Рядом со мной Эл-ли морщит нос, положив руку на копье. Мы идем по краю одного из высоких утесов, избегая глубоких снегов в долине. Неподалеку есть ледяной покров — нечто, что Эл-ли и люди называют ледником, — и мы осторожно огибаем его в нашем путешествии.

— Никогда, — говорю я, раздраженный тем, что позади нас спорят Кейт и Харрек. Я качаю головой. — На них обоих нужно надеть намордники.

Она хихикает, звук легкий, и сейчас это наполняет меня такой же радостью, как и в тот раз, когда я услышал это в первый раз. Моя Эл-ли тихоня, но рядом со мной она болтает. Рядом со мной она улыбается. А она смеется рядом со мной. Ее радость медленно распространяется на других, но она доверяет мне.

Это драгоценный дар, и я не принимаю его как должное.

Она вкладывает свою руку в мою, переплетая пальцы. Она сняла меховую рукавицу, чтобы держать меня за руку, и я пожурю ее за это, но позже. Сейчас мне нравится, что она хочет прикасаться ко мне так же сильно, как мне нравится прикасаться к ней.

Прошел полный оборот Луны с тех пор, как мы выполнили «резонанс». Мой кхай по большей части успокоился, но все еще поет от радости, когда моя пара рядом. Нам не потребовалось много времени, чтобы закончить наш резонанс — в ту первую ночь мы спаривались несколько раз, и к утру я знал, что Эл-ли понесла мой комплект. Эта мысль наполняет меня радостью и ужасом одновременно, и я немного крепче держу ее за руку, пока мы идем. Как и предсказывал Рокан, разразилась большая холодная снежная буря, и почти два дня было невыносимо холодно. Мы с Эл-ли укутались в меха под крышей нашей новой хижины, изучая друг друга и наслаждаясь обществом друг друга.

Теперь, когда погода снова прояснилась, мы отправляемся в долгий поход через всю страну к Пещере старейшин. Корабль снова лежит на брюхе, и Хар-лоу и Мёрдок работали там в течение всего горького сезона, чтобы заставить все работать так, как это было раньше. Мы сопровождаем туда новых людей, чтобы они могли усвоить язык ша-кхай. Мне не нравилась идея брать мою хрупкую Эл-ли на такую долгую прогулку, но она была в восторге от перспективы увидеть так много мира.

И я ни в чем не могу ей отказать.

Теперь я вижу, что мои страхи были напрасны. Моя Эл-ли — свирепый дух, и она справляется с бесконечными походами лучше, чем другие люди. Впереди нас Ваза несет Чейл на спине, как ребенка. Таушен и Варрек по очереди тянут сани вместе с двумя болтающими людьми Брук и Сам-мер. Сесса ведет разведку впереди нашей маленькой группы, а Харрек и Кейт замыкают шествие позади меня и Эл-ли.

И они препираются.

И препираются.

И препираются.

Я не знаю, почему Харрек так сильно подкалывает самку. Он признался мне у огня, что она ему нравится, даже если она не отвечает ему взаимностью.

— Я измотаю ее, — сказал он мне с усмешкой прошлым вечером. — В конце концов, я ей понравлюсь. Ей просто нужно понять, что я подходящий охотник для нее. Если ты увидишь, что мы отстали от группы, не утруждай себя поисками нас. Я оставлю после себя ботинок, чтобы ты знал, что это было нарочно, а потом я завлеку Кейт в свои меха. Я верну ее, как только ее сердце станет моим.

Я просто закатил глаза на это и проигнорировал его. Я думаю, у него ничего не получится. Кейт заехала бы ему кулаком в челюсть и боролась бы с ним на каждом шагу, а она — единственная человеческая женщина, близкая по размерам к самке ша-кхаи. Харрек, похоже, не возражает против того, что он не нашел отклика ни у одной из женщин, решив, что будет ухаживать за волевой Кейт, даже если он ей не нравится. Других мужчин понять не так просто. Таушен, некогда жизнерадостный и веселый, стал более угрюмым и замкнутым. Варрек есть Варрек, всегда спокойный и тихоня, мысли держит при себе.

Я надеюсь, что в какой-то момент резонанс решит все за них. Если нет, то все будет так, как говорит моя пара. Я не могу сделать так, чтобы это произошло за них.

Я достаю из кармана один из походных пирожков и рассеянно откусываю от него, затем протягиваю своей паре.

— Устала?

Она берет еду из моих рук и начинает есть.

— Вовсе нет. Солнца все еще высоко в небе. Еще много часов в пути.

— Мм. А как твой живот? — Я жду, когда она заболеет. У Но-ра уже болит живот от ее нового комплекта, и бедняжка Дагеш при каждом удобном случае пытается достать еще чайных листьев, успокаивающих желудок. У моей пары не было никаких признаков такой болезни, но я внимательно наблюдаю за ней на всякий случай.

— Хорошо. — Она доедает пирожок и облизывает пальцы. Позади нас спор