Созидание - Мария Боталова

– Я убивал. Много.

– Сколько?.. – спросила я. Голос невольно дрогнул.

– Пятьдесят шесть богов.

Я разговариваю с серийным убийцей. Что уж там… я жена серийного убийцы!

– Вина? – предложил Эхран.

– Ты же знаешь, что не поможет. – Впрочем, мне алкоголь никогда не помогал. Я и не обращалась к нему – считала, что в силах справиться с любыми потрясениями без стимуляторов, которые, вообще-то, если что и стимулируют, так депрессивные состояния. – Ничего уже не поможет… – прошептала я, глядя прямо перед собой.

– Да, успокоительные на нас тоже не действуют, – согласился Эхран.

Я не стала уточнять, что говорила уже не о напитках.

– Пятьдесят шесть богов, – повторила потрясенно. – Как о тебе не узнали? Как не поймали, если ты убивал в таком количестве?!

– Стоит заметить, я убил их не за один день. Период бесконтрольных убийств был ярким, сумасшедшим, но достаточно коротким. Потом я взял себя в руки и продолжил искать. Держался, сколько мог. Срывался только иногда. Пытался выпить не до конца, оставить бога в живых, но… ни разу не получилось. Из тринадцати семей я убил только четверых. Остальные были из молодых.

Как будто это что-то меняет! Они боги. Они были живыми. У них были планы, желания, мечты, чувства. А Эхран их убил. Прервал жизни, которые могли длиться почти вечно. 

Я вцепилась в бокал с соком и судорожно осушила до дна.

Не поможет, знаю. Ничего уже не поможет, не спасет от страшного откровения – Эхран убийца. Монстр.

– Если это как-то тебя утешит, я не хотел убивать. Искал способы. Пытался заглушить тягу к чужой магии. Потом я узнал о Вайроне де Тарриот. Понял, что дело не в де Фарваль, что в других семьях тоже могут рождаться Пожиратели.

Взгляд Эхрана снова застыл, погружаясь в прошлое. Тяжелое и болезненное.

– Вайрон… в некотором роде стал моим наставником. Он не убивал всех подряд. Он контролировал себя. Почти… Можно сотни лет чувствовать голод, жить с ним изо дня в день, но не посягать на чужую магию. Он учил меня этому. У меня даже начало получаться. Пока я не влюбился.

Я стиснула пустой бокал. Нет, не до побелевших пальцев. Пальцы просто раздавили стекло. Осколки брызнули в разные стороны. Я вздрогнула.

Эхран повел бровью, растворяя осколки в небытие.

– Возьми новый.

Тут же вошла служанка, поставила на столик сразу девять пустых бокалов. Видимо, чтобы я могла их разбивать, когда вздумается. Кто-то, когда нервничает, салфетки рвет пачками, а я буду бокалы в руках перетирать.

Однако брать новый пока поостереглась.

– Золла де Арайс. Полагаю, ты обратила внимание на ее портрет?

– Не только портрет. Я видела свидетельство о вашем браке.

– И подумала, что я многоженец?

– Я не знаю, что думать. Но мне известно, что невозможно заключить божественный брак с двумя женщинами одновременно.

– Невозможно, – согласился Эхран. – Золла умерла. Я убил ее.

Я тут же пожалела, что не держала в руках бокал. Если бы держала стерла его в порошок, возможно, стало бы чуточку лучше.

Все, что я сделала – это вцепилась в обивку дивана. Невольно вырвала целый кусок, ойкнула, подпрыгнула на месте.

– Тебя перенести на тренировочную площадку, чтобы ты уничтожила пару каменных насыпей? – предложил Эхран.

– Спасибо, не надо. Продолжай.

Перевела дыхание, пытаясь взять себя в руки и осознать весь этот кошмар.

– Конечно, я не хотел убивать ее, – продолжил Эхран, больше не обращая внимания на мое состояние. – Я хотел совершенно иного. Любить ее, дарить ей целые миры. Делать счастливой… Мы заключили брак и какое-то время были по-настоящему счастливы. Но… один раз я просто не сдержался. Всего один раз. Этого хватило, чтобы я вкусил ее магию и снова не сумел остановиться.

Чуть помолчав, Эхран жестко продолжил:

– На этом мои злодеяния не закончились. Я снова убивал, почти не сдерживаясь. Было слишком больно – и я заглушал эту боль потоками чужой магии. Конечно, началось расследование. Боги, старшие боги, уже знали, что может значить такое количество смертей. Подозрение пало на меня. В конце концов, я был мужем убитой… Вайрон пытался вразумить меня, а я отплатил ему черной неблагодарностью. Подставил его. Боги решили, что это Вайрон убил всех моих жертв, хотя он уже двести лет никому не причинял вреда. Вайрона казнили.

Я чувствовала боль Эхрана. Она лилась сквозь него и наполняла комнату. Боль не только из-за того, что он убил любимую жену. Из-за того, как поступил с наставником, с другом, возможно, единственным, кто знал о его истинной сути и не осуждал.

Я не могла утешить, просто не знала, как это сделать в такой ситуации. И говоря откровенно, не находила в себе этого желания. Эхран сожалеет. Внутри него скрывается не только жуткая сила, еще более разрушительная и опасная, чем магия богов разрушения. В нем живет бездна боли, в которой можно захлебнуться.

Может быть, это звучит ужасно. Может, я и сама не многим лучше его, но не хочу утешать монстра. Не хочу. И меня трясет от осознания, сколько чудовищных поступков он совершил. На этом фоне кража чужой жены меркнет и кажется почти милой шалостью, всего лишь забавой.

– Как ты могла прочитать, на моего друга напустили обезумевших богов, разом сняв эрхелы. Магия вырвалась такая, что ни один Пожиратель не смог бы выдержать.

– Может быть… а может, и смог бы. Что если Пожиратели – не ошибка Вселенной? Что если Пожиратели рождаются, чтобы помогать справляться с безумием?

– Откуда это в тебе? – Эхран вперил в меня тяжелый, вместе с тем удивленный взгляд. – Такая вселенская мудрость… у молодой богини, которая совсем недавно была человеком. Откуда?

– Из космоса, – я пожала плечами. И потянулась к очередному бокалу. Не чтобы его разбить – снова захотелось пить.

– Магия обезумевших богов, – произнес Эхран задумчиво. – Враждебная и неудержимая. Дважды я выпил их. Безумные нападали на меня – я защищался.

– И… как вкусовые свойства?

Кажется, я тоже превращаюсь в чудовище. Потому что желание разобраться в явлениях божественных сумасшествий и Пожирателей снова перевешивает чувства. И даже ужас отступает, позволяя включить мысли в работу.

Ведь если магия обезумевших богов окажется притягательнее, то… появление Пожирателей на самом деле можно будет понять! Не ошибка, но попытка исправить другую ошибку.

– Неприятно. Слишком сильно, слишком