Неотразимый - Мэри Бэлоу

Борис Пинтер снимал квартиру на втором этаже дома на Бари-стрит, за Сент-Джеймс-стрит. София пришла туда утром, пешком и без сопровождения. Эти факты не могли внушить доверия открывшему ей дверь слуге, а также женщине, которая вышла из комнаты на лестничной площадке – очевидно, это была хозяйка квартиры. Но Софи старательно оделась и набросила на себя просторный плащ, который носила на полуострове и который выглядел несколько старомодным. С холодным достоинством отрекомендовавшись миссис Софией Армитидж, вдовой майора Уолтера Армитиджа, она заявила, что пришла с визитом к лейтенанту Борису Пинтеру.

София машинально отметила, что, услышав ее имя, оба встрепенулись и наперебой бросились за ней ухаживать. Хозяйка лично проводила ее на второй этаж, постучала в дверь квартиры и дождалась, пока на стук ответит слуга Пинтера.

Через несколько секунд камердинер сообщил, что миссис Армитидж ожидают. Он распахнул перед ней дверь, и София вошла внутрь. У нее так колотилось сердце, что казалось, это слышно окружающим. Она отклонила приглашение камердинера снять свой плащ, пояснив, что задержится недолго. Он проводил ее в гостиную – большую квадратную комнату с громоздкой мебелью и темными шторами – и на какое-то время оставил одну.

Она стояла сбоку от двери, когда та опять открылась. Лучше было бы пройти в комнату и остановиться у окна или у камина – Софии было неприятно находиться вблизи Пинтера. Но она не хотела, чтобы он оказался между ней и дверью.

– А, Софи, дорогая! – сказал он, закрывая за собой дверь. – Как приятно было узнать, что вы собираетесь меня навестить – и гораздо раньше, чем я думал. Но кажется, вы пришли одна, даже без горничной?

Он выглядит довольно эффектно, бесстрастно отметила София: на нем был отличного покроя сюртук, черные волосы тщательно причесаны, на лице любезная улыбка. Незнакомый с ним человек, пожалуй, нашел бы его очаровательным.

– Но вы не отвечаете, – он. – Не угодно ли присесть? – Он указал на кушетку.

– Нет, благодарю вас, – сказала она. – Где письмо?

– Здесь! – Он похлопал себя по груди. – Но вы не желаете прочитать его, Софи? Не хотите доставлять себе страдание? Разумеется, вы сможете на него взглянуть, если не доверяете мне и желаете удостовериться в его подлинности. Не хотелось бы выглядеть невежливым, но деньги при вас?

Говоря все это, он медленно прошел к окну и уселся на низкий стул, хотя она стояла. Разумеется, намеренно непочтительный ход.

– Нет, – сказала она.

Он удивленно поднял брови, перекинул одну ногу через колено другой и покачал.

– Вот как? – вкрадчиво произнес он. – Нет денег, Софи? Но вы ведь пришли за письмом? И что же вы можете предложить мне взамен? Свою не слишком прелестную особу? Боюсь, для меня это будет стоить меньше, чем оторванный от письма уголок. – И он чарующе улыбнулся ей, оскалив свои белоснежные зубы.

Вот тогда она осознала то, что должна была понять гораздо раньше – причину, по которой Уолтер остановил его продвижение, причину, по которой он страстно ненавидел Уолтера и всех, кто был с ним в близких отношениях, причину его решимости использовать эти письма, чтобы добиться их уничтожения.

Негодяи, как правило, не рождаются с черным сердцем. Большинство из них имеют какое-либо оправдание для своих поступков, какими бы отвратительными они ни были. Она поняла движущие им мотивы.

– Я хочу получить все оставшиеся письма, – сказала она. – Все до последнего. Цена очень простая: я получаю их в обмен на вашу жизнь.

Улыбка застыла на его лице.

– Ну-с, дорогая моя Софи, – весело спросил он, – и где же ваше оружие?

– Здесь.

Она вынула из одного из больших карманов на внутренней стороне плаща блестящий пистолет Уолтера и, крепко стиснув рукоятку обеими руками, нацелилась в грудь Пинтера.

Она понимала, что существует одно затруднение. При нем было только одно письмо. Остальные находились в другой комнате. Ей придется пойти туда с ним, не спуская с него нацеленного оружия. А где-то рядом находится его атлетически сложенный камердинер. Она предвидела это, но так и не придумала способ, чтобы облегчить свою задачу.

Ей оставалось держаться твердо и уверенно, не отступая от своего решения стать свободной ни на йоту.

Он еще шире улыбнулся, снова покачивая ногой.

– Господи, Софи, я просто восхищаюсь вами! Но лучше вам отвести оружие в сторону, пока я не забрал его у вас. Вы можете вынудить меня отправить вас домой с несколькими синяками, которые в будущем будут служить вам напоминанием, чтобы больше вы не вздумали попусту занимать мое время.

– Вы забываете, Пинтер, что я не обычная женщина. Семь лет я участвовала в военных походах. Я видела сражения и смерть. Я пользовалась оружием, умею с ним обращаться. И меня не тошнит при мысли пролить кровь. Если вы считаете, что я блефую, можете подойти сюда и попробовать вырвать у меня пистоль. Но получите только дырку в груди. А теперь отдайте мне сначала это письмо – то, что при вас. Бросьте его ко мне по полу.

Он все еще выглядел спокойным и наглым. Но София, пристально наблюдая за ним, видела капельки пота, выступившие у него на лбу и на верхней губе. Пожав плечами, он достал письмо и швырнул его по ковру к ее ногам.

– Я могу себе позволить немного пойти у вас на поводу, – сказал он. – Должен признаться, Софи, все это представляется мне весьма забавным. Это, конечно, последнее письмо. Думаю, на этот раз я могу проявить великодушие и позволить вам получить его бесплатно. Ну а теперь давайте пожмем друг другу руку?

Он начал вставать.

– Сидеть! – приказала она. Усмехнувшись, он сел и сложил руки на груди.

– Сейчас мы с вами пойдем за остальными письмами. Я прекрасно понимаю, что вы попытаетесь скрыть одно или два письма, чтобы и дальше продолжать свою игру. Но прежде всего мне хотелось бы кое-что вам сказать. Мне надоело скрывать эту тайну. Я написала письмо и сняла с него семь копий, которые вчера вручила своему адвокату. Ему даны указания немедленно отправить эти копии по моей инструкции в случае моей смерти или необъяснимого исчезновения. Я дам ему эти инструкции, как только вы снова попытаетесь меня шантажировать или как только вы опубликуете одно из этих писем. И это, мистер Пинтер, вовсе не блеф.