Контракт на соблазн - Яна Шелдон

твоей злости, от этой лжи..

Но он был быстрее. Молниеносным движением Лука поднял её на руки, уложив на мягкий матрас. Маша ахнула от неожиданности и резкого движения, голова кружилась.

— Лука, мне не до шуток! — выкрикнула она, пытаясь отползти. — Хватит.

Но он уже нависал над ней, загораживая собой всё пространство, тело было тяжёлым.

— А мне? — снова прорычал он, но словно в отчаянии — Мне, по-твоему, было смешно?

Но Маша не сдавалась.

— Я всё знаю про тебя... — начала она, но он прервал её.

Губы грубо нашли ее рот в голодном, яростном поцелуе. Нет, это был не поцелуй. Это была метка. Его язык, глубоко и настойчиво ворвался внутрь, а руки сминали податливое тело. Что-то дрогнуло в Маше: возможно, остаточный дурман коктейлей, или знакомый, сводящий с ума запах Луки, в может, странная смесь гнева и отчаяния, которую она прочла в его глазах, - ее воля растворилась. Внутри что-то обрывалось, и пронеслась одна-единственная, горькая и решительная мысль:Одна ночь. Последняя ночь. Пусть.

Маша не сопротивлялась, её тело отвечало на его гнев встречным жаром. И спустя немного времени всё переменилось: ярость начала таять, уступая место нежности, которая обволакивала, как тёплый шёлк. Грубые поцелуи сменились медленными, глубокими, заставляющими забыть обо всём на свете. Его ладони, скользившие по её талии, опускаясь ниже, к бёдрам, и вызывая в теле Маши мурашки и лёгкую дрожь. Не сводя с неё горящего взгляда, Лука медленно сполз ниже и опустился на колени. Его пальцы мягко раздвинули её ноги, открывая взору и прикосновениям всё, что она пыталась скрыть.

Маша рвано выдохнула.

— Лука... — прошептала, но он только усмехнулся, глядя снизу вверх.

Его поцелуи были медленными, дразнящими, а руки удерживали бёдра крепко, не давая уйти от этой сладкой пытки. Язык нашёл самую чувствительную точку, обводя её лениво и неспешно. Маша резко втянула воздух, прикусив губу, но тихий стон все-таки сорвался в тишине комнаты. Губы Луки не знали покоя: то его рот жадно приникал к её губам, поглощая стон, то он снова погружался в её лоно, и язык принимался нежно, но настойчиво ласкать тугие, пульсирующие складочки.

— Боже, Лука... — пальцы впивались в его волосы, будто удерживая там, где он был нужен больше всего.

Вдруг Маша почувствовала, как его пальцы скользнули внутрь, медленно и уверенно. Продолжая работать языком и заставляя её стонать громче, Лука всё глубже входил в неё пальцами: то медленно вытаскивал их, то снова дразня языком, будто сводя с ума. Заставляя Машу забыться и зажмуриться от наслаждения.

— Открой глаза, — приказал он тихо.

Маша раскрыла глаза. Лука снова и снова двигался в неё, глубже и настойчивее, не давая ни секунды передышки.

— Не останавливайся... — выдохнула она, дрожа всем телом, — пожалуйста...

— Проси ещё.., — потребовал он, не замедляя движений.

— Лука! — её голос сорвался на крик, тело задрожало и внутри что-то в момент взорвалось. Маша словно была в этом блаженном безумии, пока она полностью не обмякла.

Лишь тогда он отстранился, медленно поднялся, и глубоко поцеловал её. Взгляд был тёмным и голодным.

— Лука... — прошептала я, облизывая свои губы, на которых ещё оставался вкус, — а как же ты?

Его губы изогнулись в хищной улыбке, он медленно стянул с себя рубашку.

— Я собираюсь продолжить, Машенька, — сказал Лука, наклоняясь ближе. — Ты так просто не отделаешься.

36.

Маша.

Мокрые капли отсчитывали время до конца её итальянской сказки. Прислонившись к холодной плитке своей ванной комнаты, Маша впустую тратила воду, пытаясь унять дрожь внутри, щёки горели. Но её терзали не мурашки на коже, а вихрь картинок, проносящихся в голове, - такой же стремительный и неуправляемый, как и чувства к Луке.

Она зажмурилась. Воспоминания нахлынули, жаркие и яркие, словно это было только что. Мысленно она снова оказалась там, в его комнате...

Лука развернул ее и прижал к стене. Ладони скользнули по спине Маши, задержавшись на талии.

— Ты вся горишь.., — прошептал он в самое ухо. — Хочу видеть, как ты выгибаешься, когда я беру тебя сзади.

Тело ответило ему прежде разума, и Маша послушно прогнулась, чувствуя его возбуждение. Его пальцы скользнули между её ног, и она застонала.

— Скажи, чего хочешь, — приказал он.

— Хочу, чтобы ты... был во мне, — выдохнула она, теряя контроль.

Шепот фольги, мгновение ожидания и он вошел резко и глубоко, вырывая у нее крик. Его руки держали ее за бедра, задавая ритм, от которого кружилась голова.

— Машенька..такая влажная и горячая, — его голос был хриплым. — Как же ты бесишь меня…сводишь с ума.

Лука перевернул её на спину, и уже через секунду пустота сменилась новым, вторжением. Тёмный и голодный взгляд приковывал, лишая воли и заставляя сгорать. Движения становились все глубже и резче, его рука властно сомкнулась на её груди, а палец раздражал чувствительный сосок, заставляя выгибаться навстречу и чувствовать, как нарастает спазм, волна за волной.

— Позволь мне.. войти глубже... — произнес он сдавленным голосом, касаясь ладонью её бедра внутри, и Маша, затаив дыхание, разомкнула бёдра ещё шире, словно повинуясь его воле.

Лука вколачивался в неё с почти болезненной интенсивностью, и каждый толчок достигал самой сокровенной глубины, вышибая из груди Маши прерывистые хриплые стоны. В такт своим яростным движениям он прижимал подушечку большого пальца к её чувствительному бугорку, выписывая умелые круги.

— Лука... я не могу... — её ногти царапали его плечи, а тело почти замерло на пике наслаждения.

Он видел, как закатываются её глаза, чувствовал, как она внутри судорожно сжимается вокруг него.

— Не смей сдерживаться, — прорычал он, не сбавляя темпа. — Отдайся мне полностью.

Его слова стали последней каплей. Взрывная волна наслаждения прокатилась по всему её телу, заставив её вскрикнуть и бессильно обмякнуть под ним, ещё долго содрогаясь в остаточных конвульсиях.

Маша стояла, прислонившись лбом к прохладной кафельной стене, но даже её холод не помогал гасить пожар воспоминаний. И стоило лишь на минуту мысленно вернуться в объятия Луки, как внизу живота моментально вспыхивал знакомый, смущающий жар, а грудь налилась томной тяжестью, напоминая о его ладонях.

Она с силой тряхнула головой, пытаясь отогнать наваждение, резко дернула ручку душа и почти выпрыгнула из ванной. Наспех промокнув тело полотенцем, накинула халат и, не завязывая его, подошла к кровати. Влажные волосы оставляли