Дом на берегу счастья - Фиона О’Брайан

дня она старалась относиться к нему с пониманием – в конце концов, он все еще любил ее и, кроме того, привык добиваться намеченной цели. Однако все это не оправдывало его подлого поступка. Он все разболтал Эвелин, то есть предал доверие Труф, и от осознания этого у нее внутри все так и кипело. Ее подозрения оправдались. Джошу важно только достичь цели, и его совершенно не волнует, какими средствами. И все его попытки продемонстрировать заботу о чувствах Труф – это одно сплошное притворство.

Труф поплыла вперед кролем, мощно гребя руками, и с каждым гребком она словно отодвигала произошедшее все дальше и дальше.

Но Эвелин… Просто поразительно, насколько однобоко она смотрит на мужчин! Кроме денег, ее, кажется, вообще ничего не заботит. Еще и спрашивает, не лесбиянка ли, часом, ее внучка… Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Они с Эвелин едва не разругались, и от этого у Труф на душе скребли кошки.

И вот теперь, ко всему, Эвелин еще и узнала про эту травлю. Труф перевернулась на спину и закачалась на волнах. Она просто не могла простить Джошу, что он все разболтал! А ведь он знал, что Труф старалась скрыть эту историю даже от родной матери.

Труф забросила все свои страницы в соцсетях. Юристы в ее фирме либо уже поудаляли, либо вот-вот удалят все прочие ссылки. Проверить самой у нее не хватало духу. Но если угрозы и оскорбления удалить можно, то память о пережитом, увы, никуда не денется. Поездка в Дублин помогла ей отстраниться от этого потока грязи, и ей незачем снова в него соваться. Сейчас ее беспокоило только то, что Эвелин может все рассказать Полин… Впрочем, это вряд ли. Они ведь не общаются, разве что в случае крайней необходимости. Да и сама Труф недвусмысленно предупредила Эвелин…

Труф всегда старалась по возможности ограждать маму от проблем. Она знала, что Полин видела в своем приюте много разных женщин и слишком хорошо знает, что могут сделать с человеком жестокое обращение и угрозы. Она не перенесет даже мысли, что ее единственная доченька могла пострадать от рук какого-нибудь психа. Возьмет и заболеет от беспокойства. А этого Труф боялась больше всего.

Каждые несколько дней она звонила матери – просто чтобы убедиться, что у нее все в порядке. Ее беспокоило, что Полин так много работает. Она чувствовала, что мама порой слишком активно вмешивается в дела женщин, поступающих в ее приют. И Труф не горела желанием прибавлять ей новых поводов для волнения.

Она поплыла обратно, уже гораздо медленнее. Гнев понемногу уступал место спокойствию. Пожалуй, не так уж сильно она и пострадала. Она ясно дала понять Джошу, что нечего строить иллюзии насчет их будущих отношений. Жаль, конечно, что у них не получилось остаться друзьями, однако Труф не сомневалась, что Джош это переживет. Разве что теперь, если они встретятся в суде, он будет оппонировать ей еще агрессивнее, но с этим она тоже как-нибудь справится.

«А хочешь ли ты этого?»

По коже Труф немедленно побежали мурашки, хотя ее тело уже давно привыкло к холодной воде, и она поспешила отбросить эту мысль. Конечно же она этого хочет. Она всю свою жизнь посвятила построению успешной карьеры. Однако в последнее время мысль о возвращении на работу не вызывала у нее энтузиазма. Напротив, ее сразу сковывал жуткий, леденящий страх.

Впрочем, сейчас об этом думать не время. Об этом вообще не надо думать. Иначе получится, что все, к чему она так стремилась, все, ради чего она стольким пожертвовала и ради чего так упорно трудилась, – все было зря. Даже начинать об этом думать ей не хотелось.

Труф вытерлась, переоделась в сухое и медленно побрела обратно на Улисс-Кресент, настраиваясь на то, что ей придется снова увидеть Эвелин. Она задумалась было, не купить ли ей по дороге маленький букетик – в знак примирения, – но вспомнила, что в их квартире на почетном месте на столе возле окна уже стоит великолепная цветочная композиция от Джоша. Да и вообще, если поразмыслить, ей совершенно не за что извиняться.

Она вошла в дом и стала проверять почту, разложенную на столе. Сзади скрипнула дверь квартиры Майка, и Труф впервые за несколько часов почувствовала желание улыбнуться.

– Привет! – сказала она, поворачиваясь к нему. – Не хочешь позже сходить выпить пива?

– Мм… прости, нет. – Он как-то странно посмотрел на нее и стал открывать входную дверь.

– А завтра? – крикнула она ему вслед.

Он вышел за порог и ненадолго обернулся. Выражение его лица было сухим и жестким. От Майка так и веяло холодностью.

– Извини, я занят, – сказал он и покачал головой. – Пока!

Дверь за ним захлопнулась.

Сначала Труф пришла в замешательство, но потом решила, что у него просто не задался день. Художники – они люди эмоциональные. Подуется немного, а потом успокоится и снова будет в хорошем настроении.

Поднявшись наверх, Труф сделала глубокий вдох и вошла в квартиру Эвелин. Она ждала, что здесь ее тоже встретят холодно, однако Эвелин выглядела очень веселой и радостной. Более того, в квартире она была не одна. Они сидели вдвоем с доктором Эдом, выпивали и обменивались шутками.

– Труф! Ты как раз вовремя! – улыбнулась Эвелин. – Эд, налейте ей что-нибудь выпить. Ты же присоединишься к нам?

– Конечно. – Труф села. Она была несколько сбита с толку.

Похоже, Эвелин, как и она сама, желала, чтобы их размолвка осталась в прошлом. Труф не привыкла подолгу копить обиды и рассудила, что выпить и как следует посмеяться – как раз то, что ей нужно, чтобы поскорее забыть сегодняшний паршивый день.

Доктор Эд протянул ей стакан джин-тоника, Труф взяла его и сделала глоток. Они немного поболтали о состоянии сустава Эвелин и о том, что доктор Эд и еще несколько друзей собираются на следующей неделе сводить ее поплавать.

– Теперь понятно, почему ты такая счастливая, – догадалась Труф.

– Не то слово. Я жду не дождусь, когда снова окажусь в море!

– Как продвигается подготовка к ярмарке? – спросил доктор Эд.

– У Нессы все под контролем. Кажется, она может все делать даже с закрытыми глазами.

– Она говорит, что ты ей очень помогла.

– Вообще-то не так чтобы очень, – заметила Труф. – Я просто выполнила несколько мелких поручений и просмотрела по ее просьбе пару контрактов.

– Эд, – Эвелин подалась вперед, – вы не могли бы повторить для Труф все то, что вы мне только что сказали?

– Эвелин! – Он бросил на нее