Любовник из провинции. Наваждение - Ксения Васильева

Поняв обстановку, мадам спросила: сколько? Грек назвал сумму, среднюю, - не грабительскую, и пока Митя в онемении стоял посреди лавки, купля костюма состоялась и Беатрикс увлекала Митю на улицу.

Он не переоделся, только сомбру грек засунул в пакет вместе с митиным официальным рабочим костюмом.

Что было еще хорошо в этой стране, так это то, что ты мог идти по улице в чем тебе заблагорассудилось, - хоть в костюме китайского мандарина.

Ведь если в Союзе бы он так вышел на улицу, все бы рты пораззевали, решив, что какой-то циркач выскочил в своем сценическом костюме пожрать в ближайшую забегаловку.

Беатрикс была на машине "сааб", - которую она вела с хорошей лихостью.

Мадам была совершенно другой, чем в их первое свидание.

Они теперь как бы стали давними друзьями и любовниками, которые знают, что нравится другому и с радостью доставляют друг другу то удовольствие, которого ждет партнер.

Потом они лежали рядом и Мити лицом прижимался к груди Беатрикс. И вдруг она сказала, - не ласково и мило, как она обычно с ним разговаривала, а как-то очень серьезно и значительно: мальчик мой, ты гибнешь. Хочешь, мы уедем вместе в Голландию, а там,

- куда захотим. Муж мой - это просто партнер по делам, так как мой капитал несколько превышает его, я от него не завишу. Хочешь

- нелегально, хочешь - легально,- ты попросишь политического убежища. Знать ты ничего не знаешь, никто тебя разыскивать по свету не станет. Захочешь уйти от меня, - уйдешь. Я все пойму. Мне просто тебя жаль: ты необыкновенный, а таким у вас трудно. Они обычно гибнут.

Митя сел.

Она предлагает ему изменить родине. Так это называется. У них в офисе рассказывали про одного атташе, который вот так вот, с бабой смотался... Что с ним случилось потом, - Митя не знал и не интересовался, потому что не только мысли о таком, но даже дуновения ее не было никогда в его обычно красиво причесанной, а сейчас встрепанной от страстей - голове. Но как отказать, что

бы и не обидеть ее? И вместе с тем строго обозначить свое отношение к такому поступку. Нет,- к преступлению. Он даже не захотел и не смог представить себе жизнь заграницей НАВСЕГДА! Для него какие-то Канары были лишь названием, а сам Нью-Йорк - таинственными вылазками, предположим, мальчика во взрослый театр, где идут не совсем нужные для него пьесы... Как он может сказать Беатрикс - да?

Она, видя его растерянность, понимала по-своему: конечно, сразу решиться - стоит сил. Ему еще нужно время... Она думала...

Впрочем, что она думала, нам неинтересно и неизвестно, потому что голландок, да еще в возрасте "элегантности", мы не знаем.

Митя обернулся к ней.

Лицо его показалось ей странно отчужденным.

Он сказал: нет. Не добавив ни ее имени, ни каких-то хотя бы поверхностных причин...

Она поняла, что мальчик еще темен и сер, - он, конечно же, представил ее злодейской шпионкой, которая... Хорошо. Она больше ничего не скажет, но в таком вот состоянии - внутренней разобщенности и почти вражды, необходимо расстаться...

Митя это понял раньше.

Он встал, оделся, вдруг застеснявшись своей наготы, которой не стеснялся минуту ранее, прикоснулся горячими губами к ее холодной щеке, сказал, - прощайте, мадам Беатрикс, и - Слава Бо

гу! - добавил: спасибо...

Она прикрыла глаза в знак прощания.

И этот маленький мальчик, делавший ее счастливой, ушел в свои темные, неведомые ей (и ему...) дали.

Нэлю и Митеньку он встретил в аэропорте.

В.В. дал свою машину.

Митя бросился к ним с радостью, удивившей его самого. Расцеловал как юный жених Нэлю, затискал четырехлетнего Митеньку, смотревшего на все с самого начала их отлета, широко раскрытыми глазами, - и повел к шикарной машине.

Нэля тоже рассматривала все и вся с большим любопытством, но больше всего ее порадовала горячность мужа и его посерьезневший элегантный вид: молодой мужчина, советский дипломат, семьянин.

Нэля гордилась им.

Митя тоже потихоньку разглядывал их: Нэля - все такая же, мила и юна, Митенька лицом похож на тестя, но резвость и быстроту реакций Митя отнес к своим качествам. В общем, как ни верти, они

- его семья, и надо приучать себя жить с ними.

Уже в квартире Нэля несколько разочаровалась в своем муже. Хотя квартира была убрана, и обустроена по технике,- не выглядела она теплым жильем, которое ждет любимых.

Во-первых, Митя забыл купить цветы, во-вторых, кроме золотого гарнитурчика, больше Нэле ничего не купил, сыну - несколько больше, но третье! - и это было, пожалуй, самым главным для Нэли, которая проверила быстро все шкафы и прочее, - костюм тореро и разные старинные, никому не нужные безделки, стоющие, наверняка, уйму денег! А кухонной приличной посуды нет! Разве он не знает, как это важно для Нэли!

- А ты тут, я вижу, зря времени не терял, - по маскарадам, балам ходишь? - обиженно заявила Нэля, кивнув на костюм тореро. Представления о службе и жизни заграницей у нее были самыми туманными: гуляют на балах, приемах - вот и вся работа!

Митя усмехнулся: мне его подарили... Один грек, торговец, он считает, что я - испанец. Никаких балов и тем более маскарадов, дорогая моя, тут нет. Ну, да ты сама убедишься...

Тогда Нэля высказала еще претензию: а на кухне? Пустота! Разве ты не мог купить приличную кухонную посуду? Что, тут нет? Мне подруга говорила, что тут есть ВСЕ!

- Вот это ВСЕ - ты сама и купишь, - откликнулся Митя, вырывая из ящика стола доллары, которых было хоть и не очень много, но Нэле показалось несметным богатством.

Она простила мужа.

Ночью, призвав на помощь несбыточный образ Джоан, Митя настолько возбудился, что провел их первую после разлуки ночь с блеском и искренностью.

Нэля совсем примирилась с мужем и уже как прежде любила его, считая, как и раньше, - просто непрактичным и легковесным.

На следующий день, приняв помощь Ирочки, Нэля пустилась в путешествие по магазинам. Оказалось, что денег у нее не так уж и много, но ей с радостью помогла Ирочка, дав в долг (они все понимали, кто такая Нэля, и готовы были не только давать ей в долг, но и безвозмездно). Ирочка понравилась Нэле - она показалась такой симпатичной и простодушной!

Нэля купила все, что хотела и сказала, что очень скоро пригласит всех в гости.

И пригласила.

Целый день простояв на кухне и выделывая невероятные салаты, жаркие, пироги, холодцы, - все, чем славен истинно русский, советский стол.

Гости набросились на еду как с голодного острова: все они они питались здесь весьма скудно, копя деньги на другие траты, не будучи уверенными, что их и в следующий раз пошлют в такую благословенную страну.