Влюбленная герцогиня - Элоиза Джеймс

Она проследила за его взглядом.

— О, кажется, моя сорочка потеряла…

Он заглушил ее веселье поцелуем.

Джина никогда не была трусихой. Старый герцог, отец Кэма, даже испугался, обнаружив в юной жене сына необычную для ее возраста твердость характера. Он преуспел в желании сделать из нее истинную герцогиню, но чего это ему стоило! Мистер Биксфидл, управляющий поместьем, с готовностью подтвердил бы мнение старого герцога. Если уж герцогиня Гертон что-нибудь решила, ничто в мире не могло ее остановить.

Стянув через голову мокрую сорочку, Джина отшвырнула ее в сторону, и та, попав в воду, утонула. На лице Кэма было выражение, какое в данных обстоятельствах хотела бы увидеть любая женщина. Джина, не обращая внимания на огонь внизу живота и слабость в конечностях, плеснула на мужа водой.

— Тебе понравится купание в Средиземном море, — хрипло сказал он и шагнул к ней. Его большие руки коснулись ее так, словно она была мраморной скульптурой, изваянной самим Микеланджело. — О Господи, до чего ты прекрасна!

В его голосе прозвучало столько изумленного восторга, что она впервые почувствовала себя действительно прекрасной. Влажные локоны прилипли к ее лицу, и он аккуратно убрал их.

— У тебя краска на щеках. — Кэм потер ее пальцем. Джина выглядела озадаченной, но потом засмеялась:

— Я крашу ресницы.

— Так я и думал, — с удовлетворением сказал он. — Но они хороши и без краски. Словно лучи солнца.

Когда он прижал ее к себе и начал гладить, запоминая каждую линию ее бедер, она превратилась в смеющуюся русалку, готовую упасть в воду. Он должен наказывать ее поцелуями до тех пор, пока она не прижмется к нему, пока у нее не захватит дух. Умоляя его…

Кэм вынес жену из бассейна и уложил на шезлонг леди Троубридж.

Она была распутницей, его герцогиня, и не лежала спокойно под его рукой, как большинство известных ему женщин. Она извивалась, просила и кричала. Совершенно неожиданным, с его точки зрения, был и тот факт, что она не только брала, но и отдавала. Куда бы он ни целовал ее, она возвращала ему поцелуй. Где бы он ни прикасался к ней, она прикасалась в ответ. Его герцогиня прирожденная кокетка, в ней восхитительное сочетание невинности и природного знания.

И она смеялась. Но больше всего Кэма потрясло, мягко выражаясь, что жена оттолкнула его и потребовала собственные права.

— Леди не делают подобных вещей, — предупредил он. — Джина…

Она не обратила внимания, прокладывая дорожку поцелуев к его животу. «Она и не послушается, — как в тумане подумал Кэм, — они будут…» Он потерял мысль, его пальцы схватили ее влажные, скользкие волосы, и у него вырвался хриплый стон. Он зажмурился, увидев на ее лице восторг.

— Он тебя не получит. Ты моя. — Голос у него сел, руки дрожали.

Перевернув Джину на спину, Кэм провел рукой по ее стройным ногам, и они моментально раздвинулись. Он боялся испортить ей удовольствие, боялся причинить боль.

— Это не слишком больно, — прошептал он.

— Я знаю. Пожалуйста, Кэм. Я хочу тебя… Я хочу тебя!

Он вошел в нее. И замер, неясно сознавая, что его тело исступленно требует большего, требует… Но Кэм ждал, целуя закрытые глаза жены, ее лицо, ее губы.

— Джина, — прошептал он. — Все в порядке?

Она распахнула глаза.

— Тебе не кажется, что ты можешь это повторить?

Он не ошибся. Она будет смеяться, занимаясь любовью. Смех мерцал в ее глазах, дрожал в уголках рта.

Он медленно приподнялся и вошел глубже. Смех замер, она прерывисто вздохнула, но ему не показалось, что это был несчастный вздох. Он повторил, и теперь она уже встретила его на полпути.

— Тебе не больно?

— Совсем немного. Ты… больше, чем я.

Он и сам это чувствовал. Каждый дюйм его тела говорил ему то же самое.

— Но это не боль, это… ах… я не знаю. Скорее, голод.

— Ну, тут я в состоянии тебе помочь, — с улыбкой ответил Кэм.

Он входил в нее снова, снова и снова. Она была крикуньей, его герцогиня. Он знал это с самого начала. Кэм не знал одного: что она и его заставит кричать.

Он перевернулся на спину, увлекая за собой жену. Она лежала сверху обессиленная, уткнувшись лицом ему в шею. Он гладил ее по спине и думал, как было бы замечательно остаться в этом бассейне навсегда. Кэм накрыл засыпающую жену одеялом леди Троубридж и поцеловал в макушку.

Наверное, им следовало бы одеться, спасение может прийти в любую минуту. Обняв свою драгоценную герцогиню, Кэм принял решение: он ни за что не отпустит ее, пока они не сделают это снова, возможно, еще тысячу раз. Или две тысячи. Глаза у него закрылись.