Правило Шестьдесят на Сорок - Элли К. Уайлд

все, что приходило в голову с той самой ночи в «Ниволи». Заставить почувствовать себя так хорошо, чтобы ноги перестали слушаться, наблюдать, как она распадается на части от каждого поцелуя, прикосновения, толчка. На столе. На полу. У стены. В холодильнике — просто чтобы попробовать. Я бы устроил дезинфекцию после того, как мы закончим.

Я скольжу взглядом по ее телу, изучая каждую точку, где хотел бы провести языком. По шоколаду, капающему по шее и собирающемуся в ямке над ключицей, скользя вниз по вырезу футболки, который изящно скрывает ее грудь, будто нарочно провоцируя. Взглядом спускаясь по ногам. Я бы мог проводить дни перед ней, на коленях, пробуя, поклоняясь.

Тяжелое дыхание теперь звучит просто неловко. Я выхожу из этого состояния, осознав, как член упирается в ткань джинсов. Черт.

Я отпускаю запястье и беру пару чистых тряпок, бросая одну из них Джуди. Поворачиваюсь, стараясь убрать шоколад с лица и вытеснить безумие из головы, чтобы хоть на какое-то время подготовиться к разговору.

— Тео, я все это время думала. О нас с тобой.

Тряпка выскальзывает из рук. Она что, пытается меня убить?

Джуди быстро стирает шоколад с лица, остаются лишь следы, которые хочется слизать. Ее глаза темнеют. Я никогда не видел ее такой ни в офисе, ни в те минуты, проведенные в спальне. Даже в ту ночь, когда позволила прикоснуться к ней. Джуди горячая, сильно этого хочет. И бог знает, я готов ответить на зов.

Но нужно понять, о чем все это.

Я бросаю тряпку в угол и опираю руки на стол, погружая пальцы в теплые лужи фаджа.

— Что это значит? — произношу я, чувствуя, как сердце колотится в груди. Ее лицо излучает чистое желание. Я не уверен, что смогу пережить этот момент. На самом деле, не уверен, хочу ли. В голосе звучит настойчивая требовательность. — Что это значит, Джуди?

— Я не хочу больше держать себя в узде, — признается она, опуская взгляд.

Я в полном смятении. В голове крутятся лишь вопросы. Хочет ли она меня — именно меня? Чувствует ли что-то большее? Или все сводится к желанию разрядить напряжение? Мол, справиться, пока проект не завершен, чтобы больше никогда не сталкиваться? Я напрягаю кулаки, и те белеют от усилий. Штаны жмут так, что невозможно не застонать от дискомфорта. Очень нужно подправить их, но заниматься собой сейчас абсолютно неуместно. Пока я не разберусь с тем, что происходит между нами.

Джуди нежно кусает губу, и я завидую ее зубам. Завидую тому, как касаются кожи. Ее запах — это неповторимое сочетание шоколада, кардамона и некой цитрусовой ноты, которую пытаюсь распознать с того самого дня, когда впервые заметил ее.

Будь уверен в себе, приказываю себе. Скажи то, что нужно. Спрашивай, что волнует.

Но я не могу поднять на нее взгляд. Это чертовски трудное испытание — сдерживаться, когда Джуди так близко.

— Тео…

Черт, да что это такое?!

Она так близко, что почти не нужно тянуться. Руки, словно повинуясь собственной воле, находят ее ребра. Я чувствую, как большие пальцы касаются края ее бюстгальтера, и во мне вспыхивает вихрь эмоций. Должно быть, Джуди слышит, как сердце колотится в груди, должно быть, улавливает тот стон, что срывается с губ.

Я должен быть нежным. Должен. Но руки движутся грубовато, сжимая ее, скользя вдоль изгиба талии и крепко обхватывая бедра сквозь джинсы. Черт, она такая теплая, мягкая, идеальная, и это настоящее мучение — не видеть, что я трогаю. Из ее горла вырывается звук, заставляющий вздрогнуть. Джуди стонет, и в этот миг кажется, что я могу умереть. Могу погибнуть, если не буду обладать ею — это конечная остановка в жизни. Я притягиваю ее ближе, наклоняюсь, чтобы Джуди прижалась к столу. Пальцы скользят под подол ее футболки с обеих сторон. Но этого недостаточно. Просто ощущать ее — этого явно мало. Я и не сомневаюсь. Но, боже, как же этого хочется.

Ее грудь учащенно поднимается и опускается, вырез футболки приоткрывается, и я, с этой высоты, вблизи, вижу, как розовое кружево обхватывает тело. Я хочу касаться ее кожи губами. Хочу снять футболку и… ее руки скользят по моим предплечьям, останавливаясь едва выше локтей. Боже. Я так чертовски напряжен…

Но что же это такое?

Ее руки поднимаются еще выше, и Джуди медленно, словно пробуя на вкус, проводит большими пальцами по моим бицепсам. Мурашки пробегают по коже под прикосновениями. Она приближается, и, черт возьми, прижимается так сильно, что я чувствую каждый нерв желания, каждый пульсирующий импульс. Это так мощно и бескомпромиссно, что я начинаю терять рассудок.

— Тео, я не могу больше терпеть, — выдыхает она, голос же, обремененный желанием, звучит как стон. Она смотрит на меня так, будто испытывает физическую боль. Ее пальцы зарываются в пояс моих джинсов, а большой палец скользит по застежке. — Пожалуйста. Мне это нужно.

— Черт, — выдыхаю я, чувствуя, как напряжение достигает предела.

Одно движение — и джинсы распахиваются. Из меня вырывается сдавленный стон. Джуди поднимается на цыпочки, соприкасается со мной, стремясь к губам.

И это ни в коем случае не нежное прикосновение.

Она обвивает руками мою шею и давит на плечи, тело диктует действия. Поэтому поднимаю ее, и Джуди обвивает меня ногами, позволяя обхватить себя за ягодицы. Я чертовски зол на то, что нас разделяет ткань джинсов. Но она стонет в губы, и меня легко отвлекает это, когда проникаю пальцами в ее волосы. Сжимаю, слегка тяну — и это вызывает новый, более глубокий стон. Джуди нравится, когда ее волосы держат крепко, и, черт возьми, это невероятное открытие.

Она прижимается ко мне, и это единственная точка контакта, на которой я могу сосредоточиться. Голова кружится, потому что мы, черт возьми, на грани, на самом краю пропасти, и я никогда не думал, что до этого дойдет. Не думал…

Но куда это все ведет?

Джуди крепко хватает меня за челюсть, медленно, глубоко целуя. Черт возьми, эта девушка умеет целоваться. Я крепче сжимаю ее волосы — боже, как же она умеет целоваться! Каждое ее движение — это взрыв чувств.

Но — куда это все ведет? Это просто случайный секс, или…

Джуди медленно скользит влажными поцелуями по моему подбородку, вниз по шее, и клянусь, я вот-вот потеряю весь самоконтроль. Но…

Она опускает руки между нашими телами. Расстегивает молнию на джинсах.

Черт. Черт, черт, черт, черт…

— Джуди… о, черт. — боже. Это настоящая борьба. Настоящая, мазохистская борьба, но я удерживаю ее