Лавка зелий "Вам здесь не рады" - Мирая Амброва

— Не могу больше терпеть. Я не смогу, — шепнула я.

— Ты всё можешь. Ты лучшая ученица академии, Иллария Уортер, — шепнул он мне в шею.

Я прикрыла глаза и ощутила, как во мне плещется магия. Она нарастала, грозя спалить дом, забор, сараи… Но мне вдруг перестало быть страшно. Я всё смогу, я справлюсь. И в тот момент, когда ладони свело болью от слишком большого количества энергии в них, всё стихло. Сердце застучало размеренно и спокойно. Магия замерла в ожидании того, что я прикажу ей.

«Успокойся и сиди тихо,» — сказала ей, как непослушному ученику на уроке. И она исполнила приказ.

— А теперь медленно и спокойно создай небольшой огонек, словно хочешь зажечь свечу, — услышала я тихий голос Алиаса. Его губы почти коснулись моей шеи, и в животе у меня порхнули сотни мотыльков.

Я открыла глаза, сделала жест пальцами, и маленький огонёк вспыхнул на них. Он горел ровно, без резких всполохов. Не разрастался и не пытался выйти из-под контроля.

— У тебя получилось, — сказал магиар. — Ты справилась.

Я погасила пламя, повернулась к Алиасу.

— У меня ничего бы не вышло без тебя, — сказала я ему.

И приподнявшись на носочках, я закрыла глаза и поцеловала его. Крепкие руки тут же обвили меня, притягивая к себе ближе, погладили спину. Мы так и стояли, слившись в одно целое, пока на землю опускались сумерки.

С того дня мы с Алиасом каждый вечер тренировали мои способности. Ни разу ему не пришлось потушить созданный мною огонь, ни разу не было нужды спасать что-то от пожара. В его присутствии я чувствовал себя полной энергии и с легкостью управляла ею. Мастерство возвращалось, словно я всегда и владела им. Я показывала Алиасу глупые фокусы, вычерчивая в воздухе огнем разные слова или картинки, а он смеялся, позабыв натянуть на лицо привычную мрачность. Мы словно дети дурачились и веселились пока не сливались в объятиях и поцелуях. И это было настолько упоительно и волшебно, что даже никакая магия не шла в сравнении с этим.

Я чувствовала себя такой живой, как никогда раньше. Казалось, что лучше уже быть и не может. В лавку приходили понемногу посетители, приезжали даже с города, прослышав о нас от тех, кто купил зелья на ярмарке. Местные перестали смотреть на Алиаса настороженно — они привыкали к нему, принимали. А я… Я смотрела на него влюбленными глазами, и ловила в его взгляде ровно тоже самое. Работая в лавке, я не могла дождаться каждый раз вечера.

Единственное, что омрачало мои будни — Милора. Она приезжала каждый день к нам в сопровождении то Ноэля, то кого-то из слуг. Она всё время пыталась уговорить меня написать ректору, уехать в поместье, сбежать от Алиаса. И сколько я бы не говорила, что меня всё устраивает, она настаивала на своём, надоедала, как назойливая муха. И я бы сочла, что она просто беспокоится обо мне, но я видела, что ее забота обо мне уж слишком наигранная. Что-то было не так с этой девушкой. Один раз я даже сорвалась, попросила довольно резко, чтобы она не навещала нас так часто и не мешала работать, но Милора пропустила это мимо ушей.

Однажды я застала её у дверей в лабораторию Алиаса.

— Что ты делаешь здесь?

— Шла к тебе, — улыбнулась она. — Хотела просто заглянуть, интересно же. Я ведь тоже, если ты помнишь, люблю зелья варить.

Я подошла, заглянула в лабораторию. Ни Алиаса, ни Сумрака внутри не было, и я закрыла дверь прежде, чем любопытная Милора успела туда сунуть нос.

— Там ничего интересного нет, — сказала я.

— Как знать.

После этого я стала наблюдать за ней тщательнее и тогда заметила и её нездоровый интерес к Ноэлю. Каждый раз, как он привозил её или забирал, она чуть ли не на шею ему вешалась. Я наблюдала за ними из окна лавки, оставаясь незамеченной. Вела Милора себя довольно распутно, так не ведут себя благородные магиары или госпожи. Ноэль держался отстраненно и холодно, пытался пресечь её, но выходило плохо.

В очередной раз, когда магиар прибыл забрать гостью и уже усадил её в карету, я вышла на крыльцо.

— Ноэль, мы можем поговорить? — крикнула я.

Ноэль обрадовался, кивнул и кинулся к крыльцу. Милора осталась сидеть в карете, глядя на нас из окна. Глаза её были недовольно прищурены, брови нахмурились.

Когда магиар подошёл, я сказала тихо:

— Вижу, у вас с Милорой что-то есть.

Это не моё было дело, да и неприличны такие вопросы. И я бы никогда так нагло не полезла в чужие отношения, не будь все так странно.

Ноэль скривился от моего вопроса, оглянулся на секунду на карету:

— Нет, не думай так, Илли, умоляю.

— Она весьма настойчива.

— Да, и меня это порядком измучило. Я говорил ей, что нельзя так вести себя, что она должна беречь свою репутацию и честь. Но Милора как с цепи сорвалась с тех пор, как приехала сюда. Она словно одержима мной, прохода не дает.

— Как я в академии?

Ноэль покраснел:

— Нет. По сравнению с ней, ты, можно сказать, меня игнорировала.

Он вновь обернулся на карету, и лицо Милоры внутри озарилось улыбкой. Мужчина быстро отвернулся, вздохнул. Было видно, что он хочет мне что-то сказать, но никак не решается.

— Илли, я сказал ей, что не могу ответить ей взаимностью, что люблю другую. Понимаешь? Я никого кроме тебя не полюблю, — наконец решился он.

— Ноэль…

Мне было неприятно говорить ему это, я понимала, что причиню боль. Но и оставить между нами эту недосказанность я не могла. Нужно оторвать этот пластырь сразу, не ждать, когда он прирастает к коже.

— У нас ничего не выйдет, прости, — виновато улыбнулась я, коснулась его руки. — Я не люблю тебя и не смогу полюбить.

Ноэль кивнул.

— Я понял это еще тогда, когда ты отказалась выйти за меня. Просто смириться с этим мне было непросто.

Он посмотрел на мои пальцы, что лежали на его ладони, и глаза его влажно блеснули.

— Ты полюбишь ещё кого-то, — утешала его я. — Обязательно встретишь ту, что займёт твоё сердце. Обещаю.

Ноэль кивнул, убрал мою руку со своей и направился к карете. Через пару шагов он обернулся, глянул на меня печально: