Встречная-поперечная - Антонина Циль

Через несколько секунд вместе с колонной рухнула крыша.

Увидев Машу и Ивана живыми, страшный закопченный Возгонцев сел в снег, запихнул в рот снежок и захихикал. Его не сразу привели в себя.

Он долгое время пытался пробить путь в горящее святилище с помощью магии – храм сопротивлялся. Потом граф нашел в снегу голого стонущего Абрамцева и попробовал пройти его путем, через узкий лаз, через который разбегалась нечисть, – и тоже потерпел неудачу. Капище все еще защищало «своих».

… — А ведь он встал и поплелся куда-то, — вспомнил Алексей уже дома, поглощая сваренный Марфушей холодный кисель – от горячего чая графа воротило. — Абрамцев. Ни царапины. Голый только. Как-то мне тревожно.

— Могой сгинул, — отрезала Догва. — Железный Полоз его оплакивает. Железо на землю выйдет. Грозы будут, предупредите людей. Но и за этим… слабоумным… присмотрите. Если хоть частица Змея в нем осталась – жди беды. Метку нужно поискать. Если Змей еще в нем – метка будет.

Маша и Иван спали, откинувшись на спинку дивана и переплетя пальцы. Все присутсвующие поглядывали на них с умилением. Над бровью у Маши подживал стараниями Любавы тонкий ожог, рукав рубашки княжича топорщился над повязками.

Фальк, судорожно записывающий все обстоятельства «Дела Змея» в блокнот, только и успевал цокать языком и удивляться. Владимиру Сигизмундовичу во время всей заварухи пришлось успокаивать взволнованных селян, некоторые из которых, каким-то невероятным образом разнюхав подробности появления Змея, осадили дом Любавы.

— Абрамцева мы, конечно, отправим в Москву вместе с девицей Дарьей Перекладовой, выдававшей себя за дочь предпринимателя Фон Лингена, в исследовательскую контору. Дарья эта под присмотром, в себя еще не приходила. За Абрамцевыми наблюдение установлено. Сергей дома, отсыпается. Сам-то он, может, не виноват, что злого духа принял, но в связях с Лучинским замечен был неоднократно. Наша задача… так сказать… сопоставить личность Фомы Лучинского, подозреваемого в многочисленных убийствах и прочих злодеяниях, с его… формой Змея. Эх, — Фальк закряхтел. — Трудно будет доказать.

— Я дам показания, — пообещал Возгонцев, потянувшись за новой порцией киселя. — Мне поверят.

— Меня тоже, дай бог, не проигнорируют, — подал голос князь Андрей. — А вот и невестушка твоя, граф. Подойди к нам, Сашенька.

Девочка осторожно приблизилась, склонилась над спящими, выдохнула взволнованно:

— Помогли мои браслетики. Сгорели… не жалко ни капельки!

— Ты чудо, — серьезно отозвался Возгонцев. — Подрастай поскорее, нас ждут великие дела.

За Сашей вошла Ульяна. Присела у камина и со вздохом облегчения обняла дочь. Обвела гостиную счастливым взглядом, словно не веря, что все закончилось, и тихо выразила всеобщее мнение:

— Вот и хорошо.

***

Сергей очнулся перед рассветом. Лиза в неудобной позе спала в кресле. Встрепенулась и подняла голову:

— Сережа. Как ты? Что случилось?

Она со страхом вглядывалась в его черты. Кажется… кажется, он что-то плохое сделал. Что-то натворил. Вспоминался почему-то бал и танец с Марией Осининой. Глупость какая-то. Зачем он вообще вызвался танцевать с невестой Левецкого? Они потом… на дуэли? Было же что-то… вот опять же злое лицо князя стоит перед глазами. Во что Серж вляпался?

Абрамцев схватился за голову и застонал. Обозрел себя, почему-то одетого в старую длинную сорочку, и пошел одеваться.

— Сережа, ты помнишь, что с тобой случилось? — залепетала из комнаты сестра. — Ты голый домой пришел, чудом только не замерз. Где ты был?

— Лиза, прошу, оставь меня в покое хоть на время. Я должен восстановить события… мне плохо. Я пил, должно, потом дуэль эта… Господи, кто сейчас дерется на дуэлях… ножами? Пойду к князю. Нужно извиниться… Ты не знаешь, я никого случайно не убил? Полиции не было?

Лиза запричитала, залившись слезами, но Сергей отмахнулся и, надев новое модное пальто с меховым воротником, отправился с визитом к Левецким.

Но у каменного моста через Вележу, почувствовав, что задыхается, он спустился к воде. Стоял, вдыхая морозный воздух, судорожно вспоминая события ночи. Проблема была в том, что он не помнил ни прошлую ночь, ни предыдущую, ни всю неделю. Была поездка в Помеж-град, а потом…

— Симпатичный какой, — донеслось до него. Кто-то хихикнул и засмеялся, переливчато, звонко…

Сергей опустил взгляд на реку. Там, несмотря на холод, плескалась водяница. А Серж думал, они зимой в спячку впадают.

— Я Аксаша, — русалка перекинула косу на грудь, прикрыв чудные прелести, от которых Абрамцев не мог отвести взгляд – пытался, но не мог. И еще перед глазами как-то… поплыло. — А ты кто?

— Меня Сергеем зовут, — выдавил Абрамцев. — холодно. Как ты… там… лед вон… плавает…

— И ничуть не холодно, — водяница капризно надула губки. — Кажется тебе все. Совсем ты запутался, болезный. Ничего, Аксаша тебя вылечит. Лето на дворе. Скидывай тулупчик, барин, сам поймешь.

И действительно, холодно Сергею не было. Наоборот, сердце вроде как забилось сильнее, по венам побежал жар. И не морозно вовсе – жарко! Лето ведь. Вон… бабочки летают, зеленая листва ивы над водой колышется.

Абрамцев стянул с себя сначала пиджак с жилетом, затем рубашку от братьев Жульиных из ателье мужского нижнего и верхнего платья, что в Петербурге на Знаменской. Как только деньги завелись, он ее и прикупил, рубашку модного кроя. Оказалось, все столичное можно было и в Родовейск выписать.

— Ах! — русалка смущенно прикрыла ротик кончиком косы. — Хорош ты, барин. А на шее что?

— Не знаю, — Сергей удивленно потер пальцем странную отметину.

— Никак чешуя, — весело сообщила русалка. — Значит, мы с тобой родня, барин. Спускайся, обниму на радостях, в уста сахарные поцелую.

Сергей спустился. Заглянул в зеленые глаза, дал себя обнять, крепко-крепко, страстно даже, поцеловать… почувствовав укол в том месте, где шелушились на груди змеиные чешуйки, а дальше…

Вода была ледяной. Она хлынула в легкие, и Сергей Абрамцев просто перестал существовать, обретя вечный покой под корнями ивы, разрушив последнюю надежду Змея на возвращение.

Эпилог

Спустя четыре года

Маленький Алеша, балуясь, натянул игрушечный лук. Юркий пигси подпрыгнул и шмыгнул в кусты.

— Ты его пугаешь, — предупредила Алексея Маша. — Он наверняка знает, что у тебя в руках оружие.

— Так ведь не взаправдашнее, — отвлекшись от своего блокнота, с которым не расставался ни днем ни ночью, заступился за сына Иван. — Да и