Пламя - Елена Сокол

в течение мучительных десятков минут пытаться выровнять дыхание. Не бежали мурашки по коже. И уж точно не было мокрых трусов, прилипающих к промежности и вызывающих неловкость и смятение. Она не удивлялась реакциям собственного тела, потому что их не было. Подлец Плахов отравил ее собой, своими ненасытными поцелуями, жадными взглядами, жаркими прикосновениями. Он испортил в ней все то чистое, что было и что верило в настоящую любовь и надеялось на взаимность – прочную, как бетон.

Никита все разрушил.

А Роман…

Роман не вызывал у нее такого острого желания принадлежать ему. Целиком, без остатка. И навсегда.

Ему не хватало наглости, дерзкой усмешки, живости, уверенности в себе. А может, это Даше не хватало – мозгов. Ведь она превращалась в одну из тех дур, что рыдают по мерзавцу, пока рядом хороший мальчик бьется за ее внимание и расположение.

– Я не люблю центр, – признался Роман, когда они шли обратно. В одной руке он тащил медведя, другой крепко держал ладонь Дарьи. – Поэтому и купил участок в области. Там дышится хорошо. И ветер в рощах. И такие закаты! Боже, какие там закаты.

– Красиво, наверное, – тихо произнесла она.

– Еще бы, тебе понравится. Там можно гулять босиком по траве, представляешь?

– Как в детстве у бабушки в деревне.

– Да!

Даша боялась, что он разглядит в ее глазах такое вселенское равнодушие, что оно его испугает, и потому смотрела на небо. Розовый цвет загадочно вплетался в фиолетовый, а сверху на них обрушивался горящий огнем оранжевый. Наверное, это выглядело не менее зрелищно, чем в области, но она готова была согласиться, что окружающий пейзаж тоже играет немалую роль.

– А ты никогда не хотела жить за городом?

– Не думала, если честно.

Но стоило представить, что жить в деревне придется с Плаховым, как идея начинала играть другими красками. Завтрак на свежем воздухе, купание в реке, секс в колкой прибрежной траве в густых вечерних сумерках. Безумие. Безумие!

– Что? – не расслышала Даша.

– Я сказал, что ты необыкновенная. – Роман наклонился к ней и прильнул к ее губам.

Он был тем мужчиной, для кого она могла бы стать единственной. Поверить, забыться, позволить ему стать ее спасением, раствориться в его заботе. Не как с Плаховым, который при помощи дьявольского обаяния каждую заставлял поверить, что она единственная в своем роде, а потом исчезал.

Даша отвечала на поцелуй Романа, ощущая пряные нотки парфюма, смешавшиеся с запахом кожи и подчеркивающие его мужественность. Она водила рукой по его шее и путалась пальцами в его волосах. Девушка подчинилась губам мужчины, движениям его языка, ритму его учащавшегося дыхания. Отчаянно отвечая на его ласки, она жаждала почувствовать трепыханье сердца в груди, что отрывает от земли, заставляя ощутить невесомость! Но, увы. Все было приятно и как-то… ровно.

– Дашенька, – чувственно прошептал он, с невероятной нежностью взглянув ей в глаза.

«Веснушка» – хотелось ей слышать.

Хотя другие девушки все отдали бы за этот проникновенный взгляд и нежные слова. Но Даша его не заслуживала.

Она притянула Романа к себе и поцеловала его еще раз – глубоко и страстно. Твердый пресс под его рубашкой буквально стонал от напряжения, мужчина дышал часто и шумно. Его руки двигались все настойчивее, а язык все требовательнее захватывал ее рот. Восхитительно! И что-то в Даше даже шевельнулось, подхватив жар, идущий навстречу. Что-то такое потянулось к Роману – ведь невозможно совсем ничего не чувствовать, когда тебя целует такой красавец. Но говорить, что это сравнимо с тем, что было у нее с Никитой, – это обманывать саму себя.

– Я позвоню, – пообещал он, прижавшись лбом к ее лбу, стиснув пальцы на ее талии.

– Я буду ждать, – пообещала Даша.

Взвалила медведя на плечо и поднялась в квартиру.

Внутри было темно и тихо. Видимо, Никита уже спал. А жаль – ей бы хотелось, чтобы он увидел ее подарок. Она посадила игрушку на диван в гостиной и на цыпочках подошла к спальне Плахова. Дверь была приоткрыта, в окно лился сумеречный свет.

Даша ощутила, как ее сердце рвется на части – матраса на полу больше не было.

Она толкнула дверь. Пусто.

Исчезли его вещи, сумки, Анжела – все то, что уже стало привычным для нее в этой квартире. Осталась только записка. Девушка подняла ее и прочитала. Текст, словно ржавый гвоздь, провернулся в сердце. Такой официальный и сухой.

Никита Плахов оказался жалким трусом.

Но разве она ждала от него чего-то большего?

Глава 30

♫ VAAGN – «Останься»

Замызганная однушка на окраине досталась Илье от прабабушки, и он, как въехал, так, похоже, даже и не делал попыток привести ее в порядок и, к примеру, поменять обои или окна. Тут и там что-то поскрипывало и отваливалось, грохотало и шумело, а в ванной беспрестанно капала вода. Пару раз в прошлом году Никита был здесь на дружеских попойках и тогда ему было плевать на состояние квартиры, но теперь, когда он напросился пожить немного, парень с тоской вспоминал голые стены Дашиной квартиры.

– Как ты тут выживаешь? – Он огляделся и аккуратно присел на краешек дивана, боясь запачкать шорты.

– Нормально. – Илюха пожал плечами. – Прихожу только ночевать. Да ты не морщись, тут все чистое, просто старое – как от бабки досталось, так и лежит. Я сам будто все еще гость, ее дух здесь витает, боюсь его тревожить.

– Дух?

– Угу.

– Ясно.

– Ты лучше скажи, что случилось? Притащился ко мне в полночь с сумками, хмурый – будто умер кто. С Дашкой, что ли, поругались?

– Нет, – тяжело вздохнул Плахов. – Нормально все. Ушел и ушел. Значит, надо так было.

– Она тебя выгнала? Или сам?

– Какая разница-то? – Никита недовольно зыркнул на друга.

– Значит, что-то натворил.

– Илюх, мы просто соседи, а ты так говоришь, будто я жену с двумя детьми бросил. Кончай уже давай. Где мне матрас свой бросить?

– Там, – указал он в угол. – А Дашка что? Ты ж у нее там всеми процессами руководил…

– Помогу я ей с ремонтами, не переживай. – Плахов стал доставать из сумки надувной матрас. – Я так ей в записке и написал.

– В записке, значит.

– Именно.

– Ладно, – устало выдохнул Илья. – Хотел бы я прочесть твои мысли, но, боюсь, лучше не знать, о чем ты думаешь.

Внезапно умная колонка Никиты, стоявшая на столике рядом с сумкой, врубила на всю катушку «Remember The Time» Майкла Джексона.

– Помолчи, а! – рявкнул на нее Плахов.

– Поняла, – ответила та, оборвав исполнителя на полуслове.

– Это просто голосовой