Стрелок - Иса Белль

Доминик гладил меня по спине точно так же, как в те времена, когда я была маленькой и приходила к нему в комнату после его жестоких тренировок, видела его побитое лицо и начинала плакать. Он повторял, что ему было не больно, но я не верила и обнимала его ещё крепче, думая, что так могла забрать его боль себе. Тогда я не знала бед и хотела обладать способностью забирать чувства других людей, чтобы облегчать их жизнь.

Повзрослев, я поняла – этой способностью была любовь.

Она была единственным спасением человеческой души.

– Я не хотела обременять тебя, – я гнусавила, говоря с ним.

Губы брата коснулись моей макушки.

– Ни секунды с тех пор, как мы остались вдвоём, ты не была бременем для меня, Джулия, – он вздохнул. – Ты была той, для кого я продолжал жить, даже не допуская в своей голове идею о том, чтобы опустить руки.

Доминик взвалил на себя слишком много забот. Его молодость была потрачена на меня. Вместо вечеринок, он потом и кровью зарабатывал уважение в обществе, потому что мы больше не могли существовать, пользуясь одной нашей фамилией. Также он проводил со мной достаточно времени, чтобы обучить всем вещам, что я знала сейчас. А иногда на его шею сваливалась Талия, потому что мы были практически неразлучны, и он никогда не жаловался.

Поэтому, если бы папа видел его сейчас, он бы гордился им ещё сильнее, чем тогда.

Я положила ладони поверх плеч брата и отпрянула от него. Мои глаза упали вниз, к груди, и я вытащила кулон-солнце, чтобы показать его ему.

– Он? – прищурившись, спросил Доминик.

– Всегда был он.

Моё первое и последнее солнце принадлежало Себастьяну.

– Может быть тогда твой муж и не так плох, как я думаю про него сейчас, но у него минус десять очков в блокноте брата за то, что он оставил тебя здесь одну. В слезах, – добавил мужчина передо мной.

– Блокнот брата? – переспросила я.

– Не заставляй меня признавать в том, что я веду его.

Господи.

Я начала горько смеяться, захлёбываясь в непролитых слезах.

Он записывает туда моё настроение, которым интересуется каждое утро с тех пор, как я переехала от него?

Доминик подхватил мой смех, и мы забылись. В эти минуты я перестала думать о том, как вскоре всё же буду объясняться перед ним, и что осталось между мной и Себастьяном после моей правды. Я нуждалась в паре минут отдыха от своей головы. Хотела вернуться во вчерашний день, хотя он тоже был далеко не из простых, но тогда Себастьян понимал меня.

– Я знаю, что ты переживаешь за меня, но ты можешь позволить нам самим разобраться в том, что происходит?

– Ты не должна спрашивать у меня позволения строить свою собственную жизнь, – отрезал брат.

Доминик был лучше, чем люди думали о нём. Он посылал правила к чёрту, когда дела касались тех, кого он любил.

– Но мы должны больше разговаривать, потому что я не понимаю, как за считанные дни Себастьян проник в твой мозг.

Я смутилась.

– Как сильно ты удивишься, когда я скажу, что влюблена в него с тех пор, как мне исполнилось семь?

***

Время не имело значения.

Любовь нуждалась лишь в моменте переплетения душ.

Я открылась Доминику и рассказала даже больше, чем планировала. Он внимательно слушал меня, переваривая то количество информации, что я выливала на него, и ни на мгновение в его глазах не проскользнуло осуждение моих действий или мыслей, о которых он узнал.

Он тоже поделился со мной тем, что в последнее время пугало его.

Аврора.

Его не волновало то, что она не могла забеременеть, как бы сильно они оба не хотели детей, но то, как она расстраивалась оба раза, когда видела одну полоску на своём тесте, заставляло Доминика тревожиться на счёт неё.

Они ждали результатов анализов и единственное, что крутилось в моей голове было…

Что если она, правда, никогда не сможет иметь детей?

Её ранение, полученное на свадьбе, было куда опаснее, чем пуля в груди Доминика. Тогда нам сказали, что она была в порядке, но что, если что-то изменилось?

Я переживала за них, потому что они не заслуживали тех мучений, через которые жизнь продолжала проводить их. Они прошли достаточно, чтобы получить свой счастливый конец.

Был уже вечер. Себастьян так и не вернулся.

Я собрала обои и выкинула их в бак на улице, но никак не могла скрыть пустующую бетонную стену, привлекающую своё внимание при входе в дом. Она была мелочью по сравнению с тем, что нам с ним нужно будет обсудить.

Если я, конечно, увижу его.

Я так и не знала, где он был. Куда он отправился пешком?

Мои руки были облечены в рабочие печатки и покрывались грязью, потому что я сидела в своём садовом домике и рыхлила почву в маленьких грядках с рассадой. Фартук защищал мою футболку от кусков земли, которые летели в меня, когда я поправляла чёлку с волосами, выбившимися из пучка, и чесала нос.

Мне было страшно, но когда-то правда всё равно должна была вырваться наружу. Я бы не смогла ещё столько же недоговаривать, глядя в глаза человека, который спасал меня. Себастьян заслуживал моей честности, и я хотела подарить ему её.

Я хотела рассказать обо всём. Что бы он не спросил, я бы ответила ему.

Только если бы он был здесь.

Словно почувствовав моё сильное желание, дверь в домик распахнулась, ударившись и пошатнув его стены. Я развернулась, сидя на корточках у грядки, и встретилась со смертоносными голубыми глазами мужчины.

– Себастьян?

Глава 24

Чем дальше от дома я отходил, тем хуже мне становилось.

Я вышел за частный сектор, в котором мы жили, и добрался пешком до леса, пока голоса в голове измывались надо мной. Мои ноги просто вели меня туда, где Джулия не нашла бы меня, и я бы не смог причинить ей боль, поэтому я слушался их.

Я не хотел делать ей больно, даже после её правды, но я не доверял себе, поэтому мне нужно было оставить её.

Оказывается, это она помогла Талии. А я всё время не мог понять, как так вышло, что моя сестра угнала мою машину, даже не появляясь передо мной в тот день.

Хотя я приехал туда ради неё. Чтобы наконец поговорить с ней.

Но мне не выпало