(не) Пара Его Величества. Связанные судьбой - Марина Ружанская

Это… это сейчас было признание? Мне не послышалось?..

Но он же не мог сказать это всерьез? То, чтто он… любит меня?

Несмотря на жаркую, душную южную ночь, меня пробрал внезапный, пронизывающий до костей озноб. Такая ледяная волна накатила изнутри, что я затряслась мелкой, неконтролируемой дрожью. Пальцы сами собой впились в шелк его рубашки.

— Это… это шутка? — выдохнула я, и голос прозвучал хрипло и неуверенно.

— Серьезно думаешь, что я стал бы так «шутить»? — он нахмурился, и в его глазах мелькнула тень обиды и нетерпения.

— Значит, что-то другое! Какой-то хитроумный план?! Для чего?! — я уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь отстранить хоть на сантиметр эту невыносимую близость, не позволяя прижать к себе еще крепче. Мне нужно было освободиться из этих ставших вдруг стальными объятий, нужно было пространство, чтобы подышать и подумать.

Он будто и не заметил моей жалкой попытки сопротивления. Его руки лишь слегка изменили хватку, став одновременно и надежными, и неумолимыми.

— Тебе так сложно поверить в то, что тебя могут любить?..

— А ты всем своим женщинам так говоришь? — ответила я вопросом на вопрос, прячась за сарказм, как за последний щит.

— Нет, — он усмехнулся, коротко и беззвучно, и покачал головой. Белые пряди скользнули по его вискам. — До тебя ни одной. Ты первая. И единственная. И я правда тебя люблю.

Люблю…

Слово, простое и страшное, повисло в воздухе, наполнив его новым, трепетным смыслом.

Мои уши вспыхнули огнем. Я торопливо опустила глаза, уставившись на складки его темной рубашки, чувствуя, как бешено застучало сердце, готовое вырваться из груди. Но сама я будто онемела, парализованная этим признанием. Внутри бушевала паника — слепая, животная.

Не может быть. Он лжет. Он будущий король, у него всегда есть и будут свои цели, двойное дно, политические игры. Он не может любить такую, как я — вспыльчивую, неуклюжую, вечно все рушащую… Но другая, крошечная, спрятанная глубоко часть души отчаянно хотела верить. Хотела схватить эти слова и прижать к груди, как драгоценность.

Этот внутренний раздор рвал меня на части.

— Я… я не знаю, — наконец выдавила я, и голос мой прозвучал слабо и потерянно. — Не знаю, что тебе сказать.

— Шестьдесят шесть дней, помнишь? — он напомнил мягко, без давления. — Ты не обязана отвечать сейчас. Да и после тоже. Ты можешь просто промолчать и остаться рядом. Или уйти... Но сейчас просто дай нам этот шанс.

— Очень в твоем духе, — пробурчала я, все еще не решаясь поднять взгляд, чувствуя, как дрожь понемногу отступает, сменяясь странным, щемящим теплом, — превратить проблему в договор.

— Ты просто невозможна, — он уткнулся лбом мне в висок, и его теплое, ровное дыхание всколыхнуло пряди волос у моего лица, пахнущие ночным воздухом и чем-то неуловимо его. — Только ты можешь назвать проблемой то, что мужчина признается тебе в любви. Не буду говорить, что мое самолюбие не уязвлено. Любая другая на твоем месте визжала бы от радости, а не рычала от злости.

— Вот только, наш договор ведь касается нас обоих, не так ли? — я проигнорировала его замечание, набравшись смелости и отстранившись ровно настолько, чтобы прямо взглянуть ему в глаза. В них не было насмешки, только серьезность и какое-то новое, глубокое выражение, которое заставляло сердце сжиматься. — Допустим, просто допустим, ко дню Элевсинских мистерий я и правда влюблюсь в тебя…

Помимо воли я смутилась, почувствовав жар на щеках, но мысленно похвалила себя — голос не дрогнул. Лишь с тоской подумала: «А ведь я, кажется, уже…»

— …Вот только я тебе к этому времени уже надоем.

— Рокс…

— Нет, уж! Теперь ты меня послушай! — я перебила его. — Просто представь, что это случится: я окажусь влюбленной в короля Атлантиды дурочкой, которая ему уже не нужна. И что тогда, Шэр? Что ты будешь делать с надоевшей женой?

Он устало вздохнул, поудобнее усадил меня на своих коленях, сцепил руки в надежный замок вокруг моей талии и, глядя прямо в глаза, отчетливо и ясно сказал:

— Этого не случится, Роксана. Разве что мы опять задолжаем той змее из Клонтибрета, и встанет выбор между нашим браком и твоей жизнью.

— Змее? — удивилась я, на мгновение сбитая с толку. — Ты про Патрика или про Шану?

— Про Иродиаду, — поморщился атлант с таким видом, будто хлебнул неразбавленного уксуса.

— Нашел кого вспомнить! — фыркнула я, несмотря на всю серьезность момента.

— Ну, как ни крути, все же именно она подложила нам свинью... или сделала подарок, — его губы тронула легкая улыбка. — Смотря с какой стороны посмотреть.

— Такой себе подарочек, — скорее по привычке пробурчала я, чувствуя, как окончательно расслабляюсь в его объятиях. Спорить больше не хотелось, как и что-то доказывать.

И, несмотря на то, что он вновь своим королевским самодурством решил все за меня, я почувствовала странное, почти болезненное облегчение. А еще согревающее изнутри тепло, что разливалось в груди, прогоняя последние следы ледяного озноба.

Неужели его признание реально? Он правда любит?..

Теперь у меня есть ровно десять недель до Элевсинских мистерий, чтобы или дать нашим отношениям новый шанс… или оборвать их навсегда.

Я ведь не пожалею об этом? Правда же?..

Глава 26

Июльское солнце уже вовсю хозяйничало в небе Картахены, заливая порт ослепительным светом. Воздух был густым и раскаленным, пах смолой, соленой водой и рыбой. Мы с Сильвией стояли на краю пирса, наблюдая, как под присмотром атлантских воинов рабы заканчивали погрузку провизии на корабль. Ящики с вяленым мясом, сыром и лепешками, амфоры с вином и пресной водой — все это исчезало в недрах странного судна по покатому трапу.

А в голове у меня стоял туман, густой и беспокойный, как после сильного шторма. Я смутно помнила, как уснула: не в постели, а в его крепких, надежных объятиях. Нет, ничего между нами такого не было… Хотя я даже не знаю, когда он ушел. Когда я проснулась, соседняя подушка все еще хранила запах Шератана, а его слова все еще звенели в ушах, обжигающие и невероятные. «Я люблю тебя».

И мне отчаянно хотелось то верить в это, то отталкивать, как очевидную ложь. От этого внутри все переворачивалось и сжималось в тугой, тревожный узел.

Чтобы не думать об этом, я снова перевела взгляд на корабль атлантов.

Он и сегодня поражал своим величием и абсолютной чужеродностью. На фоне утилитарных римских грузовых судов и рыбацких лодок он выглядел