Ночь с дьяволом - Лиз Карлайл

Церковь Святого Михаила была построена очень давно и надежно, местами было заметно, что строилась она саксонцами. Одним из таких мест была несколько разбухшая от дождей дверь, нижняя планка которой зацепилась за плиты, которыми был вымощен двор, и поэтому не закрывалась до конца. Каблучки полусапожек Фредерики тихо цокали по плитам пола, пока она шла по проходу между скамьями. В это время в церкви царил полумрак, потому что солнце еще не заглянуло в витражные стекла окон. Она не прошла на переднюю скамью, принадлежавшую членам их семьи, а села возле одной из внушительных норманнских арок. Едва успев расположиться, она услышала наверху голоса.

Фредерика с любопытством вытянула шею, оглядев сводчатый потолок. Она ничего не увидела, но снова услышала голоса. Мягкий голос женщины и гулкий мужской, говорящий что-то в ответ. Очевидно, они спускались с колокольни. Фредерика напрягла слух и услышала шарканье шагов по винтовой каменной лестнице.

Наверное, это всего лишь Джоан и Бэзил, решила она. Осторожно выглянув из-за колонны, она заметила темно-коричневую юбку женщины, но когда увидела мужчину, обомлела: это был не священник. Это был ее муж. Его широкие плечи заполнили весь проем двери, выходивший к алтарю. На одном плече у него висела свернутая кольцом измочаленная грязная веревка. Спустившись, он обернулся, протянул свободную руку и помог женщине сойти с последней ступеньки. Джоан и Бентли? Они немного задержались у двери, глядя в глаза друг другу. Фредерика понимала, что должна как-то дать знать о своем присутствии, но вместо этого она во все глаза смотрела, как Джоан подняла руку и легонько приложила ее к сердцу Бентли. Этот жест говорил о близости. Как между лучшими друзьями. Как между двоюродным братом и сестрой. И только.

— Бентли, ты уверен? — донесся шепот Джоан.

— Уверен, — решительно кивнул он. — Сделай это как можно скорее, но постарайся, чтобы Фредерика об этом не узнала.

— Думаю, тебе следовало бы сказать ей, Бентли, — тихо проговорила она. —Делай так, как будет лучше для твоего брака, а не для меня.

— Ах, Джоан, стоит ли снова говорить об этом? — печально произнес он. — Не могу себе представить, что мы с тобой расстанемся. Думаю, что до сегодняшнего дня до меня это не доходило.

— Мне уже сейчас тебя не хватает, — призналась она. — Я даже не ожидала, что так сильно привязана к тебе.

Бентли поднес к губам ее руку.

— У нас с тобой было столько общего, — сказал он. — Многое из того, о чем мы говорили, совсем не подобало слышать благовоспитанной девочке.

— А тебе разве подобало это слышать? — прошептала Джоан. — Почему ты всегда словно просишь прощения?

— Мне за многое следует просить прощения, — процедил он, направляясь к выходу. — Я всегда знал, что делаю, Джоан.

— Разве? — не поверила она. Он остановился, почувствовав напряжение в ее голосе. — Я уверена, что были случаи, когда ты не отдавал себе отчета в том, что делаешь. Например, в случае с Фредерикой, хотя теперь вес утряслось и она стала твоей женой. Ты связан с ней в глазах Господа, и связь эту разорвать нельзя. Так что, если тебе нужно получить прощение, проси его у нее.

Бентли резко повернулся к ней. Джоан все еще стояла в дверном проеме. Позади нее поднимались вверх и терялись в темноте каменные ступени лестницы.

— Есть кое-что похуже, чем откровенность, Джоан, — хрипло проговорил он. — И редко что бывает более пагубным, чем горькая правда. Думаю, что я едва ли смог бы найти утешение в правде. — С этими словами он повернулся и, поправив на плече свернутую кольцом веревку, пошел к выходу.

— Извини, Бентли, — крикнула ему вслед Джоан, — я тебя не поблагодарила! Очень мило с твоей стороны, что ты забрался на колокольню и заменил веревку у колокола. Спасибо.

Он, не оглядываясь, кивнул в ответ.

— Заменить эту проклятую веревку не составило большого труда, Джоан, — проворчал он. — На днях я пришлю работников, чтобы они сняли с петель эту дверь. Я выровняю ее рубанком, чтобы она закрывалась, когда идет дождь.

— Заранее благодарна тебе за это, — улыбнулась Джоан, глядя на него.0

Не сказав больше ни слова, Бентли вышел из церкви. А Джоан, раздвинув тяжелые шторы, ушла в ризницу.