Теория снежного кома - Фэя Моран

котором до этого точно лежала одежда. По тумбе, на которой валялись штаны. Пусто. Я нахмурился, взглянув на не застеленную кровать. Миланы уже не было. Значит, она уже встала и ушла завтракать? Подойдя к шкафу, я раскрыл его и… Вот чёрт! Абсолютно пусто. Ни одной моей вещи. Ни свитеров, ни брюк, ни даже носков!

Сперва я запаниковал, прошёлся по комнате, заглядывая под кровать, в каждый угол. Ничего. Мои вещи просто исчезли! Словно я никогда и не заселялся в этот номер. Будто он принадлежал одной Ми…

И тут меня осенило.

Милана! Это такая месть за поцелуй? Она решила заставить меня сидеть в номере? Пропустить занятия?

Интересно, куда она всё дела? Не забрала же она их с собой. Но и не спрятала: номер слишком маленький, чтобы так искусно запрятать вещи. Милана их явно вытащила отсюда.

Маленькая упрямая задница!

Она думает, я буду сидеть здесь, в этом полотенце, стесняться выйти и ждать её? Она плохо меня знает.

Мой взгляд упал на вешалку у двери, где висела её любимая вязаная шапка, та самая, с большим помпоном, которую она так любила носить. Серо-голубая, шерстяная. Улыбка, полная мстительного торжества, расплылась на моём лице.

Отлично, – подумал я. – Вот и пришло время для ответного удара, Лягушка.

Я сбросил с себя полотенце, швырнув его на пол. Холодный воздух обдал кожу. Схватил шапку, развернул её и, усмехнувшись, прикрыл ею своего дружка. Она была, конечно, маловата, но вполне справлялась с функцией.

С высоко поднятой головой, в одной лишь шапке на причинном месте, который я придерживал рукой, я двинулся к выходу. Если она хотела, чтобы я почувствовал себя неловко, то ей это не удастся, сам превращу это в фарс. Я уверенно начал спускаться вниз, направляясь прямиком в столовую.

С каждым шагом по лестнице я ощущал всевозрастающее предвкушение и прекрасно знал, что столовая в это время уже полна. Утро, завтрак – самое оживлённое время. Мой ход был дерзким, даже безумным, но именно это и было моей местью.

Назло Милане.

Я распахнул дверь столовой одной рукой, и шум утренних разговоров, звон посуды, аромат свежего кофе и выпечки – всё это разом нахлынуло на меня. В большом, залитом светом помещении за длинными деревянными столами сидели постояльцы шале – несколько семей, пожилая пара, несколько парней и девчонок вроде нас. Я заприметил и уже знакомых мне близняшек.

И, конечно же, за одним из столов, прямо по курсу, сидела наша компания: Джордан, кажется, пытался наладить контакт с какой-то блондинкой, быстро переключившись с Миланы после моего поступка, Сэм что-то увлечённо рассказывала Авроре и Хлое, а Шейн с Кенни о чём-то бурно спорили.

И вот, Милана. Она сидела, помешивая ложкой в чашке свой чай или кофе, и выглядела абсолютно невозмутимо.

Мой выход был эффектным. Я сделал шаг вперёд, и в ту же секунду столовая погрузилась в гробовую тишину. Разговоры оборвались, ложки замерли на полпути к ртам, а чашки зависли в воздухе. Все взгляды, как по команде, устремились на меня. На мои мокрые волосы, на обнажённый торс, на голые ноги, и, главное, на милую шапку с помпоном, гордо прикрывающую моё достоинство.

Сначала на лицах людей читалось недоумение, затем шок, а потом… потом началась цепная реакция. Одна девушка, сидевшая у стены, уронила вилку с таким громким звоном, что это прозвучало, как выстрел. У молодого парня, набивавшего рот булочкой, глаза вылезли из орбит, а половина булочки вывалилась обратно на тарелку. Женщина средних лет, пившая чай, закашлялась, а её муж выронил газету.

Ребята замерли. Хлоя открыла рот, но слова застряли у неё в горле. Сэм прикрыла рот рукой, её глаза округлились. А Кенни захохотал во всю глотку.

Но самой ценной была реакция Миланы. Она медленно подняла голову, её взгляд скользнул по моему лицу, затем по груди, и, наконец, остановился на… шапке. Её чашка застыла в воздухе. Глаза, ещё минуту назад такие спокойные и невозмутимые, расширились до невероятных размеров, и в них промелькнуло нечто среднее между неверием, ужасом и чистой, неподдельной яростью. Сначала она побледнела, потом её щёки покрылись румянцем, а потом она резко вскочила, опрокинув стул.

Уверен, такая реакция из-за шапки.

Я двинулся к ней, игнорируя всеобщий шок, и тогда она попятилась назад, пока не уперлась в стену спиной. Я выставил свободную руку около её лица, таким образом загнав в ловушку.

– Ну? – спросил я. – И где моя одежда?

– Понятия не имею, – огрызнулась она. – Может быть, в горах поищешь?

Я усмехнулся и лукаво продолжил:

– Если ты так хотела увидеть меня голым, могла бы просто попросить. Я бы разделся даже за бесплатно.

Её глаза стали ещё больше.

– Как ты посмел использовать мою шапку?! Это моя любимая шапка, ты, zolozhopaya obezyana!

Я на мгновение опустил взгляд и быстро поднял его:

– Ну раз тебе так нужна шапка, возьми.

У неё скривилось лицо, как будто я предложил ей съесть бычьи яйца.

– Из-за тебя теперь её придётся сжечь…

– А кто в этом виноват, а?

Она вжалась в стену:

– Отойди от меня! Не хватало мне ещё заразиться твоим отставанием в развитии.

– Где мои вещи?

Шёпот, смешки и возмущённые возгласы прокатились по столовой. Кто-то хихикал, кто-то прикрывал лицо руками, кто-то откровенно пялился. Парень с булочкой теперь давился смехом.

Милана смотрела на меня, её глаза метали молнии.

– Не скажу, – прошипела она, но её голос звучал уже не так уверенно, как раньше. – Ходи с голой задницей и отморозь себе всё, что только можно.

Я лишь пожал плечами, делая вид, что меня это нисколько не заботит.

– Это ты так пригласила меня потом погреться о тебя?

– Могу засунуть тебя в камин. Точно согреешься.

– Я предпочту жареные лягушачьи лапки.

– Тогда держи. – В этот момент она пнула меня в живот, заставив слегка прогнуться от неожиданности удара. – Хочешь ещё?

Я отошёл, раздражённо глядя на неё. У меня уже заканчивалось терпение.

– Раз так… Ну, не хочешь говорить, тогда я буду приходить в номер в таком виде, – ответил я. – И ночевать буду в кровати. В таком виде.

Милана возмущённо раскрыла рот, а я отошёл от неё, прошёл мимо стола, за которым сидела наша компания, и повернулся к ним:

– Доброе утро, ребята. Кто-нибудь принесёт мне кофе? Я, как видите, немного… налегке.

Кенни наконец перестал хохотать, и его лицо расплылось в широкой улыбке, полной восторга. Хлоя же просто закрыла лицо руками и начала беззвучно трястись от смеха.

А Милана, всё ещё стоя прижатая к