Проблемный вампир - Линси Сэндс

как она сама не осознавала, закрыла, и встречаясь с ним взглядом, как только они полностью слились. Тяжело дыша, она увидела его горящие глаза и сжатые челюсти, вдруг улыбнулась и сказала: «Так хорошо».

Тогда Санто отпустил ее бедро. Положив руку на ее шею, он притянул ее голову к себе для еще одного поцелуя. Тем не менее, на этот раз Пэт была инициатором, засунув свой язык ему в рот, когда она начала двигаться, приподнявшись наполовину отпустив его, а затем соскользнув обратно вниз. Они оба застонали, когда их тела снова встретились, звук вибрировал через их рты и тела, а затем она прервала поцелуй и села, чтобы посмотреть на его лицо, когда она начала скакать на нем.

Это была короткая, но очень приятная поездка. Пэт едва поднялась и опустилась полдюжины раз, прежде чем удовольствие от освобождения захлестнуло их, и она рухнула в темную пустоту, которая, казалось, всегда следовала за ней, когда она была с ним.

Пэт мимоходом выключила свет в холле и включила свет в своей спальне, когда вошла, только чтобы задержаться в дверном проеме. Кровать казалась большой и пустой в свете верхнего света. Она на мгновение нахмурилась, а затем отвернулась, снова нажав на выключатель. Вокруг нее мгновенно сгустилась тьма, но Пэт хорошо знала свой дом и без проблем добралась обратно через тихую квартиру в гостиную.

В то время как шторы в ее спальне были задернуты, а в прихожей не было окон, жалюзи в этом конце квартиры всегда были открыты. С лунным светом, скользящим по окнам, у нее не было проблем со зрением, и ее ноги понесли ее прямо к креслу, в котором она проснулась полчаса назад.

Санто спал, когда Пэт впервые проснулась, прижавшись к нему в кресле. Она воспользовалась моментом, чтобы вглядеться в его красивое расслабленное лицо. Но вскоре голод и воспоминание об их обеде в холодильнике заставили ее осторожно сдвинуться с его коленей. Конечно, ее движение сразу разбудило Санто, и он потянулся к ней, но она увернулась от его рук и встала на ноги. Обнаженная и смеющаяся над его сварливым бормотанием, Пэт выбежала из гостиной.

Побывав в ванной, она направилась в свою спальню, чтобы найти халат. Она надела его и завязала, возвращаясь на кухню. К ее большому удивлению, Пэт обнаружила там Санто, распаковывающего еду из ресторана. Его пиджак исчез, рукава рубашки были закатаны, но в остальном его одежда была в порядке.

Они работали вместе, чтобы разогреть еду, а затем сели за остров, чтобы поесть. Было приятно, но немного поспешно. Санто должен был вернуться в дом на свою смену, присматривать за домом Парди, и время, ему пора было уходить. Она проводила его, затем убрала беспорядок после еды и направилась в постель, но вместо этого вышла сюда.

Пэт подтянула ноги и свернулась калачиком в кресле, где Санто доставил ей такое удовольствие. Закрыв глаза, она притворилась, что опирается на его грудь, а не только на спинку мягкого кресла. Она хотела, чтобы он остался, но знала, что он должен уйти, и теперь скучала по нему.

Это признание заставило ее сглотнуть комок в горле. Это было именно то, чего Пэт хотела избежать, и она не знала, как это произошло, но она влюблялась в бессмертного-переростка.

Пэт нахмурилась и снова посмотрела в окно, гадая, где же все пошло не так. Она с самого начала была расстроена свиданием, зная, что у него слишком много шансов рассказать ей о себе и углубить ее симпатию к нему. Вот почему, когда он спросил ее, откуда она узнала о бессмертных, она рассказала ему свою историю. Пэт подумала, что если она будет продолжать говорить и не даст ему рассказать ей о себе, она сможет избежать привязанности. Но как-то это дало обратный эффект.

Санто внимательно слушал, задавая нужные вопросы в нужное время. Она видела игру эмоций на его лице — ярость, боль, сочувствие и понимание, — но ни разу не увидела на нем жалости. А еще он раскрыл глаза о ее матери, Мэри. Он помог ей посмотреть на вещи с другой точки зрения. Той, которая, как она надеялась, позволит ей отпустить вековой гнев и негодование и наладить отношения с женщиной, которая была ее матерью почти тридцать один год. И потом она заметила, когда официант подошел к столику с их едой, но вдруг остановился и отвернулся. Пэт знала, что Санто проник в его разум и прогнал его, и она оценила это. Особенно после того, как она увидела, как на его лице отразился голод, когда он впервые заметил приближающуюся еду.

А потом они ушли из ресторана. Прикосновения и поцелуи Санто на парковке успокоили ее измученную душу и быстро отвлекли ее мысли от прошлого. Пэт ни разу не подумала о своем детстве, когда они возвращались, вместо этого ее мысли были заняты тем, что произойдет, когда они доберутся сюда.

Конечно, все пошло не так, как ожидалось. Маргарита и Джулиус задержались. Пэт просто слушала, как Маргарита уже полчаса о чем-то болтала. Она смотрела на лица мужчин, на терпеливого Санто, на полных любви Джулиуса и Маргарет, и Пэт испытывала сильное желание стать частью этого. Частью их семьи.

Она влюблялась во всю их чертову компанию, но сегодня вечером ее сердце открылось для Санто, и Пэт не была уверена, что сможет закрыть его снова. Вздохнув, она встала и прошла на кухню, чтобы достать из буфета стакан. Хотя лунный свет был достаточно ярким, чтобы она могла видеть более темные очертания в темноте, до шкафа он не доставал, но Пэт сумела найти нужную дверь, а затем пошарила в поисках стакана. Повернувшись с ним, она налила в него немного воды.

Пэт должна была идти на работу на следующий день, и просиживая всю ночь, беспокоясь о чем-то, что она не могла изменить, она собиралась утром быть очень сварливой девочкой. Итак, вода и постель были планом.

«Надеюсь, если я пролежу там достаточно долго, то засну», — мрачно подумала Пэт, поднося стакан ко рту. Она стояла у острова, пока пила, стараясь не вспоминать поцелуи и ласки Санто здесь, когда он впервые пришел к ней в квартиру. Затем она поставила стакан в посудомоечную машину и повернулась, чтобы уйти, но остановилась, услышав приглушенный звон ключей за дверью.

«Наверное, это ее соседка через холл», — подумала Пэт и сделала еще шаг, но снова остановилась, услышав, как поворачивается ее замок. Потрясенная, она уставилась на темный вход, не в силах разобрать даже,