Рыцарь Спиркреста - Аврора Рид

Когда я спросил его об этом позже, он сказал: — Мы будем управлять этой школой, Эван. Эта девушка не одна из нас, она просто мешает нам. Но если ты хочешь оставить ее рядом, то тебе придется смириться с тем, что мы будем делиться. Ты не будешь единственным, кому удастся засунуть себя в ее бедную душу.

В тот день я ударил его. Его отец позвонил в школу. Школа позвонила моему отцу. Мой отец пригрозил, что вышвырнет меня из Спиркреста. Но если бы я уехал из Спиркреста, я бы не только потерял Софи, я потерял бы все.

Поэтому я остался в Спиркресте и помирился с Лукой. Он получил много власти, все, что я хотел в Спиркресте. Но Лука не соврал насчет совместного проживания. С тех пор все девушки, с которыми я пытался быть вместе, с которыми встречался, всегда оказывались в руках Луки в тот или иной момент.

Я смирился с этим. Мне было все равно, лишь бы он держался подальше от Софи.

И чем больше я отдалялся от Софи, чем более жестоким становился по отношению к ней, тем меньше интересовал Луку. А быть жестоким по отношению к Софи стало так просто — она сама это сделала. Со своими боевыми взглядами, гордой осанкой, гребаным значком префекта. Все, что мне раньше нравилось в ней, померкло, ее стало так легко ненавидеть.

Но я не переставал желать ее для себя. И поэтому все, что я делал, в тот момент стоило жертв. Потому что моя ненависть держала ее в клетке, и в этой клетке никто другой не мог до нее добраться. Даже Лука.

Это стоило того на протяжении долгого времени.

Но Софи выбралась из этой клетки. Прямо у меня под носом она ее переросла. Она стала красивой и уверенной в себе. И пока я беспокоился о том, что кто-то в Спиркресте обратит на нее внимание, кто-то за пределами Спиркреста — какой-то обычный, случайный парень, которому нечего предложить, — увел ее. А теперь, через несколько месяцев, мы все покинем Спиркрест, и после этого все здесь потеряет смысл. Я провел пять лет рядом с Софи, так и не сумев приблизиться к ней.

И мне кажется, что это уже не стоит того.

Победа

Софи

Весь январь похож на то, как будто на меня снова и снова наезжает грузовик. Между навалившимися курсовыми работами, подготовкой к очередному февральскому залпу экзаменов и сроками подачи документов в университет нет ни секунды, чтобы я не работала или не беспокоилась о том, сколько работы мне еще предстоит сделать.

В воскресенье я получаю два неожиданных сообщения: первое — от Фредди.

Привет, Софи. Просто хочу сказать, что мы все очень скучаем по тебе здесь, в "Маленьком саду". Хотелось бы как-нибудь встретиться за чашечкой кофе, если ты захочешь, и если у тебя будет время. Я знаю, как ты сейчас занята, но, может быть, я смогу поднять тебе настроение — я знаю, что, увидев тебя, я бы точно поднял настроение.

Шквал эмоций вырывается наружу. Мне приходится перечитывать текст пять раз, прежде чем я смогу вникнуть в его смысл. Я решаю дать себе полдня, чтобы подумать и придумать ответ, но вскоре получаю второе сообщение, на этот раз от мамы.

Она зовет меня за пределы кампуса на небольшой ужин сегодня вечером с ней и папой.

У меня замирает сердце, когда я читаю ее сообщение. Мы редко видимся во время семестра, и мои родители обычно не делают исключений из правил, если только что-то не случилось.

Когда такси высаживает меня у небольшого ресторанчика в Фернуэлле, я наполовину ожидаю, что родители будут ждать меня внутри с известием о смерти родственника. Я вхожу в ресторан с замиранием сердца, больше переживая из-за встречи с ними, чем из-за ожидаемых плохих новостей.

Я сразу же замечаю их: Темные глаза мамы и озабоченное лицо отца. Они сидят друг напротив друга, не обмениваясь ни словом, папа постукивает пальцами по белой скатерти, мама нервно потягивает белое вино.

Мое сердце при виде них падает, как метеорит, пробивая грудную клетку, оставляя после себя воронку знакомых эмоций. Чувство вины, страх, тревога.

— Привет, мама, привет, папа…

Они оба встают, чтобы обнять меня, и я сажусь рядом с ними. На заднем плане играет плавный джаз, ресторан освещен мягким светом и хорошо оформлен, но атмосфера в нем удушающая. Я глубоко дышу и не могу наполнить легкие воздухом.

— Софи, как ты, любовь моя? — говорит мама.

У меня щиплет глаза от этого вопроса. Я не расстроена, и она даже ничего толком не сказала, так почему же мне вдруг захотелось заплакать? Но я же не собираюсь рассказывать маме и папе обо всем, что произошло, поэтому я сглатываю комок в горле. — Эм, все в порядке, мама. Просто занята школьными делами.

— Могу себе представить, — говорит мама.

У меня в голове прокручиваются мысли о том, зачем меня сюда вызвали. Неужели мама и папа узнали о моей работе или о том, что у меня были неприятности с мистером Шоукроссом? Узнали ли они, что я не так хорошо, как в прошлый раз, сдала экзамен по математике? Узнали ли они каким-то образом, что я соврала про Рождество и не осталась с Одри?

— Итак, — говорит папа с болезненной неловкостью. — Как продвигаются дела с поступлением в университет?

Мое сердцебиение сбивается. Я неловко ерзаю на стуле.

— Все хорошо. Мой куратор сказал, что документы сильные, а мое личное заявление идеально.

— Да, — говорит мама с улыбкой. — Я столкнулась с Терезой в комнате для персонала, она была полна похвал.

Я глотаю воздух и жду.

— Она была особенно впечатлена тем, что ты подала документы в такое количество университетов Лиги плюща.

Вот оно.

Я жду.

— Я не знала, что ты подаешь документы в университеты Америки, — говорит мама, ее голос звучит воздушно. — Я думала, ты планируешь поступать в Оксбридж?

— Я и туда подала документы, — бормочу я.

— Ну да, да, молодец, милая. — Мама потягивает вино и снова улыбается. — А Лига плюща — это на случай, если ты не поступишь?

Я колеблюсь, облизывая губы.

— Ты должна верить в себя, Софи. — говорит папа, похлопывая меня по руке. — Ты так стараешься, все твои учителя говорят нам об этом. Никто из нас не может представить, что ты не поступишь в Оксбридж.