Секреты семьи Леконт - Валерия Яблонцева

и честно попыталась исполнить сказанное, но безуспешно. Слишком уж уютно и спокойно было лежать в объятиях любимого мужчины, который только что признался в своих чувствах. – Перевязать твою рану. Да и вообще, мало ли. Наверняка кто-то сюда придет, услышав шум.

– Кто-нибудь обязательно придет, – не делая попытки подняться, философски откликнулся Адриан.

– Что, если это будут приспешники Альтериана?

– Без хозяина контракты потеряли силу. Так что у людей найдутся дела поважнее.

– Но…

– Меньше думай и больше наслаждайся моментом, подарочек, – проговорил Адриан, сгребая меня в объятия. – Пусть хотя бы сейчас волнуются другие.

Я слабо фыркнула.

– Вот придет кто-нибудь, а мы тут лежим как два идиота.

– И не говори, – поддакнул младший Леконт. – Вот они обзавидуются. Рабочий день в разгаре, а мы валяемся в обнимочку. Прямо не терпится посмотреть на их удивленные лица.

Что-то прозвенело в воздухе – словно легкий, едва различимый смех.

Сердце дрогнуло.

Через плечо Адриана я бросила короткий взгляд на разбитое окно и прошептала одними губами, зная, что, если духи здесь, они непременно меня услышат:

– Спасибо. Спасибо.

И в дуновении рижского ветра я услышала тихий ответ: «Живи, Кайя Арлетт. Живи и будь счастлива».

Что ж, это я и собиралась делать.

– Обещаю.

Эпилог

За дверью старой Эдит привычно дребезжала пластинка. Собравшись с духом, я трижды постучала, не особо рассчитывая, что женщина разберет хоть что-то сквозь заунывное пение, но, на удивление, меня услышали. Патефон замолчал. В двери провернулся ключ.

– Мадемуазель Арлетт?

– Мне нужно поговорить с вами, Эдит. О вашей дочери.

Соседка окинула меня удивленным взглядом – обычно наше общение ограничивалось дежурным пожеланием доброго дня при встрече на лестничной клетке. Но, видимо, было что-то такое в моем лице, отчего она без единого слова посторонилась, пропуская меня внутрь.

Маленькая квартира, которую старая Эдит Лаперьер снимала дольше, чем я жила на свете, казалась застывшей картинкой из прошлого, слепком старой довоенной Галлеи, где время навсегда остановилось, подчинившись воле хозяйки. Громоздкая мебель эпохи довоенной Галлеи, занимавшая почти все пространство, расшитые подушки, вязанная крючком салфетка на патефоне, под потолком абажур с кистями, свисавшими так низко, что нельзя было пройти, не коснувшись их головой. И повсюду черно-белые фотоснимки в рамках – Эдит, еще совсем молодая, с парнем в военной форме, а после одна с младенцем на руках, малышка, собирающая цветы, девочка-школьница, мать и дочь в обнимку на фоне Рижского музея искусств – светлые, улыбающиеся, озаренные летним солнцем.

– Ваша дочь устроилась работать к Леконтам на остров Мордид простой горничной…

Узнать молодую девушку на снимках было нетрудно. Мэнди, с которой я повстречалась в особняке, осталась совершенно такой же. Эдит же…

Я перевела взгляд на старую женщину, сидевшую передо мной в кресле. Лицо ее, застывшее на время моего недолгого рассказа, словно посмертная маска, казалось безучастным, и лишь глаза, поблекшие, но живые, выдавали истинные чувства.

– Мне жаль, но она погибла…

Горе. Отчаяние. Ужас. Боль разбитой надежды.

Но я продолжила.

Потому что призрачная Мэнди Лаперьер хотела, чтобы я нашла ее мать. И я не могла поступить иначе.

– Ваша дочь любила вас, Эдит. Вы боялись, что деньги вскружат ей голову, но этого не произошло. Она никогда не оставила бы вас в неведении по своей воле. И ей было важно, чтобы вы знали об этом.

– Как… как она умерла?

– Не думаю, что это имеет значение. Но главное, я знаю, что Мэнди не забывала вас. Единственным ее желанием было передать вам последнюю весть, и теперь, когда это исполнено, ее душа обрела покой.

– Откуда… – Старая Эдит подняла на меня блестящий взгляд. – Откуда вам это известно, мадемуазель Арлетт?

– Магия, – туманно откликнулась я.

И, потянувшись к силе ланьи, посмотрела на старую соседку, мысленно передавая ей те чувства, что видела в глазах фантома молодой горничной, – будто протягивая тонкую нить между миром живых и миром мертвых. На короткое мгновение я словно стала Мэнди Лаперьер. Позволила призраку бросить на любимую маму последний взгляд.

И это…

Что-то изменилось в лице Эдит – брови удивленно взлетели вверх, горестно опущенные вниз уголки губ дрогнули в подобии улыбки. Она вытянулась, подалась ко мне, будто хотела что-то сказать…

Пара секунд – и наваждение исчезло. Поддерживать связь с фантомами, не будучи близко к грани между живыми и мертвыми, было сложно, но с каждым разом у меня получалось все лучше.

Главное, что желание Мэнди было выполнено. А Эдит получила шанс в последний раз увидеться с давно погибшей дочерью.

Но это было не единственным, что я могла для них сделать.

Старая соседка подняла на меня взгляд.

– Спасибо, мадемуазель Арлетт, что рассказали о Мэнди. Даже спустя столько лет для меня это очень многое значит.

Я потянулась к ней и накрыла ладонями морщинистые руки.

– Знаю, Эдит. Знаю.

Разбивая хрупкую пелену молчания, в стену нагло постучали. Я недовольно фыркнула: что, нельзя было дождаться, пока я вернусь? Но у Риана были свои представления обо всем на свете.

– Мы уже накрыли на стол, – прокричал он. – Без вас не начинаем.

Эдит вздохнула.

– Похоже, вас уже ждут, мадемуазель Арлетт.

– Не меня, – поправила я с мягкой улыбкой. – Нас. Мы собираемся отпраздновать заселение на рю Эрмес нового жильца и будем рады, если вы захотите присоединиться.

– Но… – заволновалась смущенная старушка. – Я не знаю, уместно ли?

– Абсолютно, целиком и полностью, – заверила ее я. – Надо принять прошлое и понемногу начинать жить дальше. Как знать, может, сегодняшний день станет для вас началом новой дружбы? Так почему бы не попробовать? Уверена, Мэнди хотела бы этого.

Мэнди хотела. Я чувствовала ее оживление и радость при мысли, что мама впервые за много десятков лет проведет вечер не в горестном одиночестве. И это грело мне сердце, как и всегда, когда удавалось выполнить очередное желание призрака именно так, как надо, – а может, еще лучше.

Я помогла старушке подняться и по ее просьбе сняла с верхней полки шкафа любимую, но давно забытую шаль с красивыми длинными кистями.

– И патефон захватите! – услышали мы через стенку. – Пластинки у нас свои.

Я смущенно кашлянула.

– Если вы, конечно, не против, Эдит.

– Не против, – улыбнулась старушка.

* * *

В крохотной комнате на рю Эрмес сегодня было тесно. До этого момента я даже не думала, что на столь маленькой площади сможет уместиться почти десяток человек и собака, но оказалось, что желание и фантазия творят чудеса. Риан даже стол умудрился накрыть из всего, что принесли с собой