Вкус Парижа - Виктория Браунли

– Ой, – выдохнула я. – Какой ужас.

– Все окей. Наши отношения закончились вполне мирно, по обоюдному согласию. Но я все же переживал, что не смог построить нормальную семью. Развод заставил меня понять, каким несчастным я был все эти годы и не только с моей женой, но и вообще в жизни. Я ненавидел мою работу бухгалтера и ненавидел жизнь в пригороде Парижа. Я не представлял себе, как можно жить одному, но понимал, что не могу продолжать прежнюю жизнь. Тогда я и решил открыть в Париже сырную лавку. Мой отец когда-то до пенсии делал сыр здесь, в Луаре, и он помог мне обустроить лавку.

Я кивала, понимая Сержа больше, чем он думал. Кто мог лучше меня понять желание полностью изменить свою жизнь после разрыва с близким человеком? Я решила подождать еще несколько дней, прежде чем рассказывать ему про Пола. «Лучше уж по одному негодному экс-бойфренду за раз», – решила я.

– Что же, я рада, что сыр привел тебя в Париж, – расплылась в улыбке я.

Полакомившись кусочком яблочного пирожного, украшенного шариком ванильного мороженого, я чуть не растаяла от радости. Где бы я ни ужинала с Гастоном, я никогда не чувствовала себя комфортно. Мне всегда казалось, что меня судят за то, что мне либо что-то слишком нравится, либо нравится недостаточно.

С Сержем я не заморачивалась; я видела его желание сделать меня счастливой. Признаться, мне было чуточку странно, что мы рассказывали друг другу о наших прежних увлечениях, но мое нутро – теперь наполненное сытной сельской едой – говорило мне, что стоило попробовать. Серж казался мне старым другом, с которым мне хотелось снова поцеловаться.

В конце концов мы припарковали маленький «Ситроен» Сержа возле отеля, потому что мысль о том, что мы будем одетыми во время всей обратной дороги в Париж, казалась нам невыносимой.

Наутро, после завтрака и новой порции козьего сыра – на этот раз с восхитительной капелькой меда, – мы ехали по просторам Франции, на которых уже появлялись первые признаки весны. Я с восторгом возвращалась к задачам и радостям парижской жизни, и теперь вдвоем. Надеюсь, навсегда.

Эпилог

Десерт без сыра похож на красивую женщину без глаза.

Брийя-Саварен

Через три месяца и три дня после нашего роскошного первого – настоящего – свидания с Сержем я наблюдала, как преображался Париж и обретал свой прекрасный солнечный облик. Теперь я довольно долго жила здесь и видела приток туристов и медленное уменьшение числа парижан, которые по мере приближения жары сбегали на побережье на долгие выходные и государственные праздники. Иногда я останавливалась и помогала группе заблудившихся иностранцев – показывала, где Лувр и как пройти к Елисейским полям. Наконец я почувствовала себя дома.

С того чудесного дня, когда мы ехали по долине Луары, отношения между мной и Сержем были гладкими, как ломтик сыра Брийя-Саварен. Я наконец подробно рассказала ему про мой разрыв с Полом, про то, как у нас завязались отношения во время поездки в Париж и как меня поразило его «знание» французского сыра. Забавно, что я заполнила пустоту, которую Пол оставил в моей жизни, как раз двумя вещами, которые когда-то свели нас вместе и в конечном итоге привели меня к Сержу.

Билли была права, когда говорила мне, что я влюблялась в неправильных мужиков. Но тогда я не знала, что могу быть так счастлива с кем-то другим.

Годовщину моего приезда в Париж я решила отметить воскресным ланчем в квартире Сержа – в нашей квартире, хотя я пока еще не привыкла считать ее такой. Я пригласила мою странную компанию живущих в Париже друзей и коллег и всю неделю бурно готовилась, что-то стряпала – вместе с Сержем.

Первыми гостями были Клотильда и papa Жан. После того как мы уехали из нашей маленькой квартиры, я не видела Клотильду и ее отца столько, сколько мне хотелось бы, и когда я встретила их в дверях, наши объятья были удивительно теплыми и сердечными. Papa Жан вручил мне подарок – бутылку шампанского «Магнум», а когда Клотильда не слышала, он еще раз поблагодарил меня за то, что я помогла его любимой дочке избавиться от «неприятного пятна на стопе».

Я засмеялась и посмотрела на Клотильду. Она, как всегда, сияла красотой и теперь была лицом новой рекламной кампании фирмы «Баленсиага», украшая собой журналы и билборды по всему Парижу. А вот у Камиллы успех оказался коротким, потому что ее застукали на съемочной площадке с арт-директором. Модельная карьера Клотильды набирала обороты, и она постоянно ездила – так много, что редко бывала в нашей квартире. Поэтому они с отцом решили ее продать. Теперь, приезжая в Париж, она останавливалась в дорогих отелях или у papa Жана. Слава богу, он смягчился и даже благословил ее на работу моделью при условии, что она останется прилично и элегантно одетой и обутой.

Клотильда вызвалась помочь Сержу на кухне, и я бросилась туда, чтобы заверить ее, что все под контролем. По опыту я знала, что за пять минут она способна нанести такой ущерб, какой я не причиню и за час. Вместо этого я попросила ее открыть бутылку шампанского – она делала это превосходно. Мы чокнулись бокалами, и я ощутила укол грусти по нашей старой квартире и тем славным временам, когда мы жили вместе и узнавали друг друга.

Когда пришло время уезжать от Клотильды, Серж предложил, чтобы я переехала к нему. Мне казалось, что слишком рано, и я сказала ему, что лучше поищу другую квартиру, но он настаивал.

Я не соглашалась и рассказала ему, что, когда я жила с Полом, я думала, что это на всю жизнь, и теперь мне не хочется это повторять. Но когда мои поиски нового дома оказались такими же мучительными, как год назад, Серж со своим неотразимым французским акцентом упросил меня попробовать, и я наконец сказала да. В глубине души я знала, что теперь я изменилась, стала другим человеком, а Серж совсем не такой, как Пол. Он даже сказал мне, что, если он увидит, что я меняюсь, он вышвырнет меня на улицу и заставит вернуться в Австралию. И хоть его угроза казалась слегка наигранной, я ему верила.

Потом в дверь постучал мой любимый французский бариста Крис. Он прибыл, вооруженный кофе-на-вынос – для меня. Конечно, кофе успел остыть по дороге, но я оценила этот жест. Крис шутил и сказал, что «Флэт Уайт» осиротел без его любимой мойщицы