Лучи другого солнца - Лия Джей

Манипуляторы находят себе покладистых жертв, которым будет в радость кататься вместе с ними на эмоциональных качелях. Инфантильные и мягкие находят черствых и практичных, плюются от их рациональности, раздражаются от их излишней приземленности, но все же видят в них поддержку и опору, покупаются на их надежность и остаются. Все люди разные. И далеко не всем им подходит шаблон идеальной любви.

— Быть может, и не подходит, но к нему стоит стремиться, — уверенно произнес Алекс, открывая дверь 310. За разговором Зара и не заметила, как они сюда дошли.

Глава 38

Расстрел — алена швец.

— Курьер прибудет через час. Пойди собери вещи и попрощайся с ребятами, — произнесла наставница, выпроваживая Еву за дверь и меняя ее на Лилю. — Твой дар пока развит слабо, но со временем и с помощью наших специалистов ты сможешь развить его вплоть до боевой магии. Поздравляю, это прекрасная способность, Ева! В МежМине ты всегда сможешь найти ей применение.

Ева искренне улыбнулась и направилась в свою комнату. Она и впрямь была рада внезапно открывшемуся дару. Хоть пока Ева толком и не могла им управлять, с ним она чувствовала себя уверенней. Теперь она была сверхом. Ей подчинялась сама стихия, а значит, она была сильной. Значит, теперь ей не нужно было прятаться в шкафу, когда в квартиру ломились гаишники, в который раз, по словам вечно пропадающего где-то ночами брата, перепутавшие их дверь с соседской. Ей не нужно было убегать на крышу, когда брат приводил домой своих странных друзей, и там плести колечки из бисера, вздыхать и ждать, когда все это закончится. Не нужно было, возвращаясь домой, встречать каких-то парней с ломом и битой, выходящих из выломанной двери ее квартиры. Бинтовать брату руку, убирать с потрепанного ковра осколки маминой любимой вазы и молчать, когда папа спрашивал, куда делась, когда-то спрятанная им в этой вазе заначка. Слышать ночные ссоры брата с родителями и видеть, как те снова и снова выкидывают его вещи из квартиры, а через неделю опять затаскивают их обратно. Ждать и верить, что однажды она закончит школу, поступит в университет где-нибудь на Сахалине или в Калининграде — не важно, лишь бы подальше — и наконец уедет отсюда.

Ева прошла на балкон и прижалась лбом к холодному стеклу. За окном беспечный ветерок гонял по все еще зеленому газону стайки разноцветных листьев. Те шуршали, подпрыгивали и кувыркались, пытаясь обогнать его и скрыться где-нибудь в можжевеловых зарослях на краю лужайки. Холодное осеннее солнце украшало поталью стены соседнего корпуса. Через 2 часа, после процедур, там начнется первая на сегодня лекция, а Ева в это время будет на другом балконе в специальном филиале «Луча» для сверхов, уже раскрывших свои дары. Если там, конечно, есть балконы. Миранова с Дарьей так толком ничего и не рассказали Еве о том, что ее ждет. Больше говорили о МежМине и его великой миссии, о том, что теперь Ева станет частью этого огромного механизма, «маленькой, но чрезвычайно важной шестеренкой». Она разовьет свою способность, пройдет специальные курсы, получит должность и будет работать на благо МежМина. Все это Ева уже не раз слышала на лекциях. Только тогда эти слова были обращены не к ней конкретно, а ко всем ученикам. После подобных уверений Мирановой девочки обычно многозначительно переглядывались и поджимали губы. Позже в комнатах они обсуждали «подозрительную улыбку» Агриппины Геннадьевны, ее «загадочные» речи и думали, как бы еще так исхитриться, чтобы не дай бог не раскрыть ей свой дар. Ева сидела тогда с ними и тоже об этом всем говорила, но в глубине души надеялась, что все это они просто надумали.

С потолка на тонкой ниточке спустился паучок. Хрупкие лапки коснулись подоконника, затем перебежали на руку Евы. Девушка оторвала взгляд от картины за окном и перевела его на живую пушинку.

— Ты, наверное, тут уже давно живешь, да? — спросила она у насекомого. — Много ребят видел… Не отвечаешь? Ну и ладно. Я-то знаю, что да. Подглядывал за девчонками, пока они переодевались, бесстыдник? — подмигнула ему Ева. — Ладно, Авдотий, можешь не оправдываться. Ты мне вот что скажи. Никто на жизнь не жаловался?

Она подставила пауку другую ладошку, и тот, чуть помедлив, перебежал на нее. Ева улыбнулась, довольная своими успехами в дрессировки Авдотия.

— Так и думала. Если бы тут что-то было не так, это давно бы уже всплыло. В каком веке живем-то? У каждого телефон в кармане. Чуть что, запостили запись в сети, и готово.

Паучок дернул лапками, и Ева приняла это за знак согласия.

— Если МежМин и впрямь хочет отправить сверхов в свои «войска», как говорят девчонки, то ему незачем устраивать такой театр: приглашать нас в лагерь, разрабатывать учебный план, нанимать преподавателей и наставников. Он может просто сгрести нас всех в охапку, увезти в другой мир, и поминай как звали. Но ведь Министерство этого не делает. Значит, оно действительно хочет нам помочь.

— С кем это ты там разговариваешь? — донесся голос из спальни.

Влада отодвинула штору и выглянула на балкон. Ева стояла к ней спиной. Сизые локоны сливались с осенним небом за окном — под конец смены дешевая краска уже порядком вымылась.

— С Авдотием.

Сверкая улыбкой, Ева протянула Владе раскрытую ладонь. Та не сразу разглядела насекомое, но, когда ей все же это удалось сделать, она отпрянула и скривилась в отвращении. Влада терпеть не могла пауков.

— Боже мой, выкинь его! А вдруг он ядовитый⁈

— Авдотий — мой друг. Он не может быть ядовитым, — обиделась за него Ева.

— Господи, отпусти его уже, пожалуйста, — выдавила Влада, делая шаг назад и не отрывая испуганного взгляда от маленького монстра.

— Прощай, Авдотий.

Ева печально вздохнула, открыла окно и сбросила «друга» со второго этажа.

— Ну не на улицу же, — хлопнула себя по лбу Влада. Хоть пауков она и не любила, некое сострадание к Авдотию она все же испытала. — У него сотрясение мозга будет. А перед этим обморожение конечностей. Там холодно все-таки.

— Ой, — прикрыла рот ладошкой Ева. — Я сейчас спущусь, найду его и принесу обратно.

— Не надо! — встала у нее на пути подруга, загораживая собой дверной проем. — Уверена, он выживет. Выпустит по пути паутинку и спустится на ней.

— Но ведь он замерзнет! — пролепетала