Даже когда я уйду - Николь Фиорина

только после он последовал за мной, не прерывая поцелуя. Тела наши скользили вместе, сердца пылали. Олли добрался до того священного чувства, и по его щеке прокатилась одинокая слеза.

– Выходи за меня, Мия, – выдавил он, бездыханный. – Я все распланировал, но почему бы не спросить сейчас? Посмотри на нас только! Обнажены и соединены воедино. Скованы друг с другом. Вернувшиеся с волны экстаза после занятия любовью. Черт подери, нет, я все еще не вернулся и поверить не могу, что вообще способен сейчас говорить… черт… выходи за меня.

– Да.

– Я был уверен с тех пор, как сердце мое нашло твое сердце. Я представлял этот момент идеальным. Но он такой и есть…

– Олли, – из меня вырвался смешок. – Я сказала «да».

– Да?

Я кивнула.

Он схватил меня за голову и подтащил поближе для еще одного поцелуя. Мы не могли перестать улыбаться.

– Мия, меня буквально трясет, – выдохнул Олли сквозь смех и приложил мою руку к своему сердцу. – Черт. Не могу представить человека счастливее, чем я. Каким сделала меня ты. Только что.

Он тяжело и рвано выдохнул.

В воскресенье утром я проснулась с улыбкой рядом с Олли. Он убедил Итана в том, чтобы тот не выдворял его из моей комнаты, и я с радостью и облегчением поняла, что больше никогда не проснусь от кошмара одна.

Надеюсь.

Но если я что и поняла, так что это то, что все, что угодно, может измениться по щелчку пальца…

– Не нужно тебе в душ, – хрипло простонал Олли, не открывая глаз. – Ты пахнешь восхитительно.

Из меня вырвался тихий смешок.

– Тебе необязательно со мной ходить. Я справлюсь. Спи, я скоро вернусь.

Солнце еще не поднялось: я собрала свои вещи в полнейшей темноте. Он знал, что я предпочитаю принимать душ по утрам, и чаще всего ходил со мной. Но мы праздновали всю ночь напролет, и он устал – спали мы не очень много.

Коридор встретил меня пустотой. Должно быть, у Итана выходной. Я прошла по темному коридору к душевой и бездумно добралась до кабинки. Включила свет, повернула кран и уставилась на свое отражение в зеркале. Изменилась ли я?

Теперь я была чьей-то невестой. И не просто чьей-то. Невестой Олли. Отражение улыбнулось мне в ответ, и я опустила подбородок, а потом отошла от стойки. Подумать только, я помню дни, когда и представить не могла, что выйду за кого-то замуж. При этом самые важные изменения все равно произошли внутри меня.

Я провела под душем не больше двух минут, а потом в душевой вдруг выключился свет.

– Эй? – позвала я.

Но единственным ответом мне был шум текущей воды.

Я протянула руку вслепую.

В комнате раздался громкий звук – такой, будто совсем близко от меня стекло разбилось об пол.

Я замерла. А потом услышала, как разбилось второе зеркало. Я забилась в угол кабинки. Из меня рвался крик, но рот оставался на замке.

Я видела лишь темноту.

Слышала лишь хруст стекла под чьими-то шагами.

А потом – как зловеще двигается занавеска по перекладине моей кабинки.

Две затянутые в перчатки руки вытащили меня из угла, а потом и прочь из стойки.

Я пыталась отбиться, но никак не могла ни за что ухватиться. Нацелилась в лицо нападавшему, но оно было закрыто. Начала шарить в поисках волос, чтобы хорошенько за них дернуть, но голову покрывал капюшон. Обнаженные ноги скользили по стеклу, рваные края резали кожу. С волос моих капала на пол вода и смешивалась с кровью и осколками.

Фигура толкнула меня на пол: начавшие было заживать раны открылись вновь. Меня сковал страх: я боролась с невидимым противником, умоляя о помощи. Я кричала, пока горло не начало гореть, пока дыхание не покинуло легкие. Руки схватили меня за лодыжки, снова протащили по стеклу, а потом что-то тяжелое ударило меня по голове.

Я обмякла, хотя хотела продолжать бороться. Руки и ноги перестали слушаться. Нападавший намотал мои влажные волосы на руку и снова протащил меня по мокрому полу, а потом пришпилил спиной к стене. Он молчал. Я плакала, и рыдания мои вскоре превратились в тихие мольбы. Я боялась пошевелиться: стоило мне подняться, и боль от ран прошивала меня еще сильнее.

А потом нападавший поднес кусок стекла к внутренней стороне моего бедра. Я закричала от невыносимой боли. Меня заткнул очередной удар по голове.

– Прошу, Джуд, – молила я. – Прошу, хватит.

Молчаливая фигура поднесла стекло к моему паху, но прежде, чем она успела меня тронуть, я сбила ее с ног. Попыталась подняться и сбежать, но нападавший был быстрее.

Голова ударилась о кафель, и я потеряла сознание.

Я парила, меня окружал холодный воздух. Где-то за веками сиял предупреждающе свет. На долю секунду он показался мне прекрасным, а потом я пришла в сознание, и покой сменился болью.

Я предпочла бы смерть, но она бы не стоила рыданий Олли.

– Мия! Кто-нибудь, поговорите со мной! – кричал он.

Я распахнула глаза и увидела толпу незнакомцев, пялившихся прямо перед собой. Я попыталась подняться, а потом кто-то прижал мои плечи вниз. Словно из ниоткуда появился Итан: он держал меня за руку, пока меня катили по территории Долора. Исступленные крики Олли разрезали утреннюю прохладу. Я не видела его лица, но звуки, которые он издавал, рвали то, что осталось от моей души, на части – такие маленькие, что их вполне мог бы унести ветер.

– Она теряет слишком много крови, – произнес кто-то, и на меня посмотрели большие карие глаза. – Ты должна остаться с нами, дорогая. Не теряй сознание.

– Итан, езжай с ней, – сказал другой мужской голос, и лицо Итана слева от меня ничуть не изменилось, а его рука лишь крепче сжала мою.

Прикосновение это говорило куда больше, чем могли сказать его глаза.

– Отцепитесь от меня! – кричал Олли. – Мия!

Двери скорой помощи захлопнулись. Я открыла рот, но горло будто бы опухло, а в голове летал туман.

Итан положил мою руку к себе на колени и опустился рядом, не отрывая от меня взгляда и сжимая челюсти.

Двадцать один

Давай сбежим с сияющей в главах жаждой свободы,

туда, где все измеряется восторгом.

Мы погонимся за луной, мы перегоним солнце.

Нас не сдержать никакими клетями – лишь оковами любви.

Давай воспылаем и станцуем под ветром.

Забудь об этом проклятом месте, давай просто…

С б е ж и м…

Оливер Мастерс

Олли

Сердце ринулось вниз. Грудь сдавило. Из горла вырвался крик. Я пытался