Высокие ставки - Пайпер Рейн

— Почему два ствола дерева переплетаются? — Его пальцы скользят по металлическим ветвям со свисающими с них крошечными листьями.

— Два человека сливаются вместе.

— А большое красное яблоко?

— Лили, — сказала я тихим шепотом.

Он обернулся, его рука легла на мою щеку, и те слёзы, которые я хотела выгнать, стекают рекой по моим щекам.

— Пожалуйста, Маркус, не надо.

— Не надо, что? Говорить тебе, что я люблю тебя?

Я качаю головой и зажмуриваюсь, и по моему лицу течёт ещё больше слёз.

— Не надо говорить тебе, что я придурок, который должен был увидеть то, что всё это время было у него под носом?

Он подходит ближе, и у меня перехватывает дыхание.

— Что я не хочу, чтобы в моей жизни прошла и одна минута без тебя?

— Ты сам сказал, что мы идём в двух разных направлениях. — Я едва могу выговорить слова из-за болезненного комка в горле.

— Мы едем с тобой в Нью-Йорк. — Он улыбается.

Я качаю головой, а он кивает.

— Вот чего ты не понимаешь, я не хочу ехать в Нью-Йорк. Я могу работать где угодно, но Бухта Предела — дом Лили. Она номер один, помнишь?

— Кэт, мне всё равно. С ней всё будет в порядке, пока мы у неё есть. — Он протягивает мне руку, и я мгновение смотрю на неё.

— Ты уверен? — я спрашиваю тихим голосом, но уже знаю ответ, он в его глазах.

Он кивает.

— Ну, тогда я думаю, ей будет ещё лучше, если мы вдвоём останемся в Бухте. — Я беру его руку в свою, и он притягивает меня к себе.

— Я люблю тебя, Кэт. Мне жаль, что мне потребовалось так много времени, чтобы осознать это. — Его руки обвивают мою талию.

Прилив любви от его слов вызывает у меня чувство эйфории.

— Может быть, старше не всегда мудрее.

Он смеётся, одной рукой обхватывая мою щеку.

— Фу, они целуются чмоки-чмоки! — Лили кричит.

— По крайней мере, это пока 12+, — шутит Дейн.

Мы смотрим на дверь и обнаруживаем, что у нас появилась публика.

— Я почти ожидал, что приду сюда и увижу декольте Маркуса в паху. — Дейн смеётся над своей шуткой, а Ава закрывает уши Лили и бросает на него язвительный взгляд.

Маркус высвобождается от меня и наклоняется.

— Давай, Лили.

Она подбегает прямо в его объятия. Когда она находится слева от него, его правая рука обхватывает меня за талию, притягивая к себе.

— Она простила тебя? — спрашивает Лили, и все смеются.

— Она простила меня.

Лили раскрывает руки, и я обнимаю их, ее рука обвивает мою шею.

Впервые за целую жизнь моё сердце чувствует себя так, будто оно обрело дом.

* * *

Маркус

Позже этой же ночью...

Я подслушиваю возле комнаты Лили, как Кэт желает Лили спокойной ночи. Они болтают о художественной выставке в лагере и о других детях.

— О, Лили, у меня же твой браслет. Кэт должно быть вытаскивала его из кармана. Я мимолётно вспомнил, как Лили передала ей его, когда играла сегодня вечером в песочнице.

— Мне он больше не нужен.

— Нет? — я слышу надлом в голосе Кэт.

— Нет. Мисс Кэт?

— Да?

— Спасибо, что простила моего папу

Я подавляю смешок, поскольку Лили получила тогда строгое указание не подслушивать. Эй, иногда ты не можешь позволить своим детям диктовать правила.

— Пожалуйста.

— Мисс Кэт?

— Да?

Я слышу, как энтузиазм в голосе Кэт угасает.

— Могу я называть тебя Кэт?

— Ты можешь называть меня как хочешь, Лили.

— Мама?

— Да, — говорит Кэт, и теперь в её голосе появилась дрожь.

— Хорошо так? — спрашивает Лили.

— Прекрасно. Спокойной ночи, Лили.

Слышится шелест простыней, и я представляю, как Кэт наклоняется, чтобы поцеловать Лили в лоб. Через минуту она выходит из комнаты и смахивает слезу с щеки.

Я беру её за руку и тяну в свою спальню.

— Итак, вот правила. Никаких цветов и никакого розового.

— Ты диктуешь, как украшать свою спальню? — Кэт падает на кровать, и я присоединяюсь к ней, обнимая её за талию.

— Наша спальня, детка, наша спальня.

Забавно, как одно маленькое слово может значить так много.

И только позже, после того, как мы занялись любовью и лежали в постели, и мои глаза начили закрываться на сон, Кэт бросается в сторону, прижав простыню к груди.

— Боже мой! Декольте в паху. — Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, осознавая, что я не совсем понимаю. — Похоже грядёт катастрофа.

Эпилог

Маркус

Два года спустя…

— Почему мама так долго? — спрашивает Лили, сидя за стойкой для завтрака и раскладывая яйца по тарелке.

Это первый день лагеря. Теперь, когда мы с Кэт поженились, она больше не имеет права посещать лагерь Высокие сосны, но Вик открыл рядом с ним ещё один лагерь, который может посещать любой ребёнок.

— Она в своей студии, но выйдет через секунду.

После того, как Кэт переехала, я превратил свой офис в студию и перестроил её. Единственное, что осталось от моего прежнего кабинета, — это кожаный диван, который она оставила для воспоминаний. Он до сих пор время от времени в деле.

— Я не могу опоздать, папа.

Я ненавижу всю эту историю с мамой и папой, и только когда она перестала называть меня папочкой, я понял как мне его не хватает.

— Ты не опоздаешь.

Звонок в дверь, и Лили спрыгивает с табурета, чтобы ответить. Что угодно, лишь бы уклониться от завтрака на её тарелке.

Ава стоит за дверью с коробкой кексов. Я раскрываю дверь шире, и она поднимает руку, призывая Лили дать пять.

— Как дела девчонка? Ты готова к лагерю?

Лили следует за Авой в дом.

— Почему ты приносишь нам кексы? — спрашиваю я.

Ава ставит коробку на стойку и нахально поворачивается ко мне.

— Я приношу кексы Лили.

Она наклоняется и улыбается Лили, чья рука тут же тянется к розовой коробке.

— Нет, нет. Ешь яйца. — Я указываю на тарелку и хватаю со стола её расческу.

— Кто-нибудь говорил, что у тебя ужасное чувство времени? — Я поднимаю бровь на Аву, и она смеётся.

— Всегда есть время для сладостей. Они согревают сердце. — Ава достаёт из буфета чашку и наполняет её кофе.

— Это твой лозунг? — Я посмеиваюсь.

Она садится на табуретку для рядом с Лили.

— Возможно, ты не хочешь этого признавать, но эти кексы делают твой день лучше. — Она расслабляется. — А где вообще хозяйка дома?

— Вдохновение пришло