А дело было так - Клара Колибри

меня всегда наблюдалась сильная бледность и круги под глазами. И вот, встала я по сигналу старшего в отряде, привела в порядок волосы и одежду, решительно покинула палатку и сразу стала искать глазами Глеба. И все это для того, чтобы немедленно высказать ему все, что наболело за ночь.

— Мальчики направо, девочки налево, — крикнул он в этот момент злобным голосом, а смотрел именно на меня и так гневно, что мурашки по коже побежали. Не иначе, как заподозрил, что имела намерения с его недавним решением не согласиться и со старшим по званию поспорить.

— Товарищ капитан! — пошла я на него, как бык на красное полотнище.

Не очень-то меня сбивали чужие вопли и армейские правила. Всю жизнь ведь прожила так, как велел отец, или почти всю, да, это вернее, потому что иногда хитрила и папу не слушала. Но и родитель мой какими-либо жесткими правилами, в общепринятом смысле, не заморачивался. У него они были свои, лично выработанные. И вообще, часто любил повторять, что нет правил без исключений. А я была яблоком от той самой яблони, то есть, вся в папу, наверное, пошла, и чужие установки мне были до лампады.

— Я с вами не согласна, — подошла почти вплотную. — Вся эта операция была задумана и спланирована ради моего возвращения. То есть ради меня. Поэтому я здесь получаюсь лицом очень даже важным, если не первым. Согласны?!

— Колбасу будешь? — сунул он мне под нос кольцо какой-то копчености.

— А у меня есть собственное мнение на создавшуюся ситуацию, — отмахнулась от его предложения.

— А лепешку? — теперь в мою сторону взлетела его рука с местным хлебом. Но я и этот жест проигнорировала и смотрела прямо в глаза капитану.

— Ну и ладно. Как хочешь, — сказал и повернулся ко мне спиной.

— Я с вами разговариваю, товарищ командир, а вы отворачиваетесь! И куда это вы от меня сбегаете? — плелась за ним и выговаривала ему в спину.

— В кусты, конечно. А ты так и пойдешь со мной, или, все же, здесь дождешься?

— Дождусь, — кивнула и пошла в другую сторону, резко сменив направление движения.

Мне казалось, что ждала его целую вечность. Но когда Глеб вернулся, то сначала притворился глухим к моим высказываниям и всецело поглощенным кормлением бойцов и сворачиванием лагеря. А потом, когда понял, что я тот еще репей, так резко и громко на меня заорал, что у меня волосы зашевелились на макушке.

— Не вопите! — не удержалась, все же, от ответных действий, хотя бы и слов. — Конспирацию нарушаете, товарищ капитан.

— А я все тебе уже сказал! — еще раз сверкнул на меня глазами. — Шагом марш, в сторону оврага!

Последняя его фраза относилась уже ко всем нам. Парни после этого поднялись со своих мест, прихватили собранные мешки и забросили их себе за плечи. А еще у каждого из них я приметила оружие. Огнестрельное. Что ножи у них на ремнях висели, это я и вечером видела, теперь вот они извлекли откуда-то и автоматы.

— Ничего себе, вооружение! — округлила я глаза. — Да с таким сарай градоначальника взять, где пленный майор заперт, ничего не стоит.

— Угу! — сверкнул Глеб на меня глазами еще раз. — И перестрелять заодно половину жителей этого города. Вот будет здорово! Феерично! — последнее слово процедил сквозь зубы.

И мы с парнями понуро пошли в сторону того самого оврага, где каждые двенадцать часов для нас открывали портал. А Глеб замыкал это шествие. И затылком видеть его я не могла, поэтому не знала, были ли и его плечи так же опущены, как и наши.

— Следим за шагом! — сыпал он нам в спины команды. — Следов за собой не оставляем! Гражданка Зурова! Ноги поднимаем, мох мысками не задираем!

Вот ведь странность за собой я тогда заметила: до возвращения домой оставались считанные минуты, а подъема и радости не ощущала нисколько. И те несколько десятков метров до оврага показались, почему-то, очень и очень длинными. К безграничному моему расстройству, еще тогда перед глазами как бы всплыло два мужских образа. Первый был без лица, но с широкими плечами, волевым подбородком и коротким ежиком темно-русых волос. И звали этот образ естественно Игорем. А второй…ну, это был Уильям. И смотрел он на меня как-то и не похоже для самого себя, оттого что как бы просил о чем-то. Чего хотел? Неужели умолял остаться? Вроде бы даже чего-то мне сулил. Вот уж, глупости!

— Чушь какая! — не заметила, как буркнула это вслух.

— Что сказала? — окликнул сразу капитан. — Ничего? Тогда иди и молчи, и рот не раскрывай.

Образ герцога я моментально отослала, куда подальше. Вот еще, голову засорять этим настырным типом. Но мысли о майоре в голове оставила.

— А сколько вашему командиру было лет? — спросила Серегу, когда мы все спустились в глубокий овраг и расселись на замшелом стволе упавшего дерева. — Была ли у него семья, дети?

— Что это ты про него говоришь в прошедшем времени? — вскинулся он сразу же на меня.

— Извини. Нечаянно как-то вышло. Не со зла. Клянусь, — и поймала его кивок, обозначающий прощение.

— Около тридцатника. Где-то двадцать восемь, наверное. Я с ним второй раз в деле, но ни тогда, ни сейчас особенно не было времени болтать, так что… — и пожал плечами. — И у нас не очень принято на личные темы говорить. Что касается жен и детей, то разве с такой работой они возможны! Нет, думаю, что он холостяк. Родители только, наверняка, имеются.

— Понятно, — протянула я задумчиво. — И все же, мне верится, что мы с ним еще увидимся.

— Мне тоже, — твердо поддержал меня Серега.

И тут на дне оврага как бы стал подниматься туман. Интенсивно и столбом. И голубого цвета. Присмотрелась, а это было какое-то странное свечение. Не успела сильно удивиться, как сообразила, что это и был обещанный портал. И не насмотрелась на него еще нисколько, как произошла вторая странность. Можно даже сказать, что случилось невозможное, так как не успели отзвучать последние слова Сергея, как над моей головой раздался голос Уильяма. Его характерную хрипотцу я бы ни с кем не спутала, а в утренней тишине и