Когда под ногами хрустит империя - Вера Ковальчук

Беззвучно ступая с носка на пятку (а с больной ногой это оказалась та ещё задача, больно было даже несмотря на таблетку), Кира шагала к лестнице и думала, что ей делать. Первая мысль – немедленно бежать с базы. Вторая: «Да кто же тебя выпустит, дурища! Ты отсюда не выйдешь». Третья: «Надо сказать… Но кому? Тебе никто не поверит. Пока ты будешь гонять по базе и искать полковника, доказывать, что тебе не приснилось, потом он пойдёт проверять, потом будет разбираться, что это за штуки… Господи… Может, тогда сразу к принцу? Но он тоже не поверит. Он тоже захочет сперва разобраться. А это время, время…»

Решение пришло ещё до того, как женщина добралась до лестницы, возле которой скучал уже другой дозорный (он, к счастью, на даму обратил лишь столько внимания, чтоб обозначить – он бдит, и всё такое). Идея ей не понравилась, но она понимала, что другой вот так сходу придумать не сумеет. Поднимаясь по лестнице, она дышала так глубоко, как могла – нужно было успокоиться, чтоб лицом не выдать своего смятения. Ей нужно быть не просто спокойной – равнодушной.

Она прошла по уже знакомому этажу до входа в покои принца и, глядя мимо охранника, уверенно произнесла:

– Мне необходимо поговорить с его высочеством.

– Каков вопрос, ваша светлость? – осведомился тот.

Вместо ответа Кира вынула из-под одежды перстень.

– Это срочно. Очень.

На удивление сработало без задержек – охранник отправился докладывать. И ждать тоже пришлось недолго. Уже через минуту в коридор выглянул младший секретарь принца и пригласил её светлость войти. У него было непроницаемое лицо, однако Кира готова была побиться об заклад, что мужчина смотрит на неё с лёгкой брезгливостью.

Принц был без кителя, только в рубашке, одет вполне официально. Он взглянул на Киру выжидательно, но любезно.

– Что случилось, ваша светлость?

– Прошу прощения, ваше высочество. Герцог велел мне передать вам настоятельную просьбу прямо сейчас встретиться с ним в лесу у базы, на расстоянии полукилометра от восточного выхода (по пути она вспоминала схему наземного уровня и порадовалась, что обратила внимание и на обозначения выходов), лично. Он просил передать, что базу необходимо покинуть скрытно.

У принца округлилась левая бровь, а глаза стали такими недоумёнными, что Кира едва не втянула голову в плечи. Ей стало мягко говоря не по себе.

– Что, простите?

– Герцог просил возможности встретиться прямо сейчас. – Она выпростала из воротника шнурок, сняла его с шеи и протянула принцу перстень. – Он сказал, это вопрос существования империи.

– Когда он передал вам поручение? Сейчас? По экрану?

– Нет. Он оставил мне распоряжение перед отъездом. Заставил запомнить, что и когда следует сказать.

– Что за чёрт…

– Я немедленно отправлю отряд прочесать лес, – сказал секретарь.

– Нет, подожди! – Принц резко взмахнул свободной рукой. Он рассматривал перстень. – Что точно сказал герцог?

– Что это вопрос существования империи. И вашей собственной жизни.

Он посмотрел на неё испытующе, остро, но Кира выдержала этот взгляд – страх в ней замешивался с подавленной яростью, и на этой смеси вырастала такая решимость противостоять любому напору, что, наверное, и стенобитное орудие не взяло бы. Фразу «это вопрос существования империи» она запомнила из уст Кенреда, а в остальном шла напролом, заранее успокоив себя мыслью, что другого пути нет. Если не удастся вытащить принца наружу таким способом, то вариантов всё равно не остаётся.

– Виллем, – тихо сказал принц, – распорядись, чтоб моя охрана собралась у восточного выхода. Тревогу не поднимать. Действовать тихо, но держать связь. Пусть первая десятка выходит в лес, не дожидаясь меня, а остальные – со мной. – Младший секретарь поклонился и поспешно ушёл. Его высочество дотянулся до спинки кресла, сдёрнул китель, начал одеваться. – Идёмте, мадам.

Кира послушно заспешила за ним, на ходу думая, что, пожалуй, можно было попытаться всё объяснить откровенно. Раз он прислушался к тому бреду, который она выдала, так, может быть, и правдивый вариант прокатил бы? Но сейчас уже поздно менять стратегию. Главное – доволочь принца хотя бы до выхода с базы. Правда, у самого входа при взрыве его может накрыть бетонной плитой… Что, впрочем, вряд ли, потому что мины маломощные, они «проберут» только пару этажей, порушат, возможно, что-нибудь на самом нижнем этаже, выведут нахрен из строя все коммуникации, но за пределы огромной и мощной бетонной коробки убежища не выйдут…

Если, конечно террористы не присовокупили к объектным минам что-нибудь дополнительное, ещё более мощное. Но тогда не факт, что её телодвижения вообще имеют смысл… Интересно, есть ли у местных аналог ядерного оружия? Если бы она сама задалась целью с гарантией укокошить этого претендента на престол, уж ядерного боеприпаса бы не пожалела, и хрен с ней, с местностью.

В любом случае, попытаться стоило.

18

Они прошли вдвоём через ярко освещённые, но молчаливые коридоры, и только у входа их обоих окружили насупленные вооружённые парни, все, несмотря на позднее время, одетые и экипированные как надо. Бесшумно отошла в сторону одна бронированная дверь, потом следующая. Миновав лестницу, все они вышли к последней двери. Эта лишь приоткрылась, и со скрипом, хоть и тихим. Так что наружу выходили по двое – сперва шестеро бойцов, а следом и сам принц вместе с Кирой выбрались в холод и темноту.

Её в момент пробрало ветром – она ведь так и явилась к принцу в лёгком тренировочном костюме, который подобрали для неё в ивхирийском замке. Кира клацнула зубами, съёжилась, но решительно зашагала по траве, спотыкаясь о корни. Почти ничего не было видно, скудный свет падал сквозь дверной проём, и различимо было, как качаются ветви и кроны, тёмные, сумрачные… Грозные. Лес казался бездной, в которой прятались таинственные угрозы, и Кире снова подумалось, что не зря предки боялись ночи и чащобы населяли всякими чудовищами. Она и сама готова была поверить в существование лесных демонов. Вот сейчас… Тем более, чужой мир… Мало ли, что у них тут бывает…

Ей казалось, они шли по лесу очень долго, и задачу ей сильно усложняло то, что идти приходилось в гору. Уже через несколько минут пришлось вспомнить, что у неё ломаные ноги, и