Спасти Рождество - Люси Скоур

писал ей полдюжины раз после того, как она ушла из его дома. Он также дважды звонил. Но она проигнорировала все это. Кэт не хотела извинений от мужчины, который не знал, за что он извиняется.

Видимо, он понял намек. От Ноа не было ни сообщений, ни пропущенных звонков.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Ноа выругался и засунул в рот пораненный большой палец.

— Да ладно, Йейтс. Я ожидаю этого от Джаспера, но не от тебя. Я не хочу присматривать за двумя неумехами, — пошутил Гэннон между короткими очередями гвоздезабивного пистолета, который он не доверял ни одному из них.

Ноа никак не мог понять, как он здесь оказался. Женщина, которая довела его до сокрушительного оргазма, сбежала от него без объяснения причин. И теперь он работал в десяти футах над землей, пытаясь не сломать большой палец молотком, «помогая» брату-близнецу своей, по-видимому, бывшей любовницы и Джасперу добавлять последние штрихи к домику на дереве.

Он оставил попытки понять и просто смирился с этим.

Сара спросила о его угрюмом настроении, когда вернулась домой с выходных, проведенных у своей матери. Тогда он тоже был в растерянности. Так что он солгал. Она смотрела на него тем же взглядом, что и Меллоди, когда он не выражал своих чувств. Затем она тяжело вздохнула и сказала: «Хорошо. Если ты захочешь поговорить со мной об этом, я здесь».

Когда его дочь успела стать взрослой?

Он повесил на деревянный столб фотографию Сары и Эйприл из первого класса, обнявших друг друга на школьном пикнике и улыбающихся с восторгом, присущим маленьким девочкам. Почему все не могло просто оставаться по-прежнему? Почему все должно было измениться и стать таким сложным? Почему Кэт не захотела поговорить с ним?

— Эй, если ты закончил там хандрить, можешь помочь Джасперу покрасить окно, — сказал Гэннон, указывая на запасную кисть.

Ноа подошел к банке с краской и безучастно уставился на кисть.

— Я знаю этот взгляд, — мудро заметил Джаспер. — Это из-за женщины. У меня такой же взгляд оленя в свете фар, когда Кейти злится.

— Мы определенно не будем говорить о женщинах, — настаивал Гэннон. — Мы просто работаем над домиком на дереве, не говоря о моей сестре.

— Ну, раз уж ты упомянул ее…

Гэннон, стоя на коленях на полу, опустил голову.

— Пожалуйста, не заставляй меня это делать, Йейтс. Я умоляю тебя, чувак.

Ноа взглянул на гвоздезабивной пистолет в руке Гэннона.

— Э-э, может быть, ты хочешь положить его? — предложил он.

Гэннон закатил глаза к небу и закрыл их, словно моля о терпении.

— Пейдж написала и сказала, что вы с Кэт поссорились. — Его голос звучал так, будто он предпочел бы обсуждать женские менструальные циклы.

Ноа тоже.

— Это ссора, если она меня игнорирует? — спросил он.

Гэннон выругался себе под нос.

— Послушай, чувак, я ее брат, и я едва ли ее понимаю.

— Так что мне делать? Просто забыть об этом? Позволить ей просто выйти полуголой из моего дома и никогда больше с ней не разговаривать?

— Ради всего святого, чувак! Это моя сестра! — Гэннон выглядел так, будто его сейчас стошнит.

— Прости. Я просто… — Он был чертовски сбит с толку. Кэт вознесла его на небеса в постели, а затем начала вести себя так, как будто он ударил пони по лицу.

— Женщины, — сказал Джаспер, покачав головой. — Хотел бы я сказать тебе, что становится легче, но мы с Кейти женаты уже четырнадцать лет, и я до сих пор понятия не имею, что творится у нее в голове.

Ноа обмакнул кисть в краску и шлепнул ею по оконной раме.

— Просто попробуй поговорить с ней, ладно? Избавь нас от этого и иди поговори с ней, — умолял Гэннон.

— Я пытался! Она не отвечает на звонки. Она игнорирует мои сообщения.

Гэннон пробормотал что-то себе под нос о том, что он делал для своей жены.

— Послушай, Ноа. Ты кажешься хорошим парнем. Если ты хочешь чего-то добиться с Кэт, добивайся этого. Заставь ее сказать тебе твердое «нет», если это не то, чего она хочет. И больше никогда не говори со мной об этом.

— Кажется, единственные моменты, когда она хочет говорить, — это после…

— Блять, Йейтс, заткнись! Ты пытаешься заставить меня выбросить тебя в окно?

— Чувак, — прошептал Джаспер слева от Ноа. — Не буди в нем зверя, мужик.

— Извини. Мне жаль. Я просто… чувствую себя глупым и сбитым с толку.

— Слушай, просто поговори с этой женщиной, которая, как я притворяюсь, не является моей сестрой-близнецом. Ладно? Сделай нам всем одолжение и запри ее в шкафу, пока она не заговорит. А потом не сообщай мне об обновлении статуса.

— Понял. Хорошо. Спасибо, — кивнул Ноа. Поговорить с ней. Он мог бы это сделать. Как-нибудь. Мерри был не таким уж и большим. Она не могла прятаться от него вечно.

— Отлично. Потрясающе. А теперь, пожалуйста, можем ли мы закончить этот чертов домик на дереве перед съемками? — спросил Гэннон.

Ноа снова опустил кисть в банку, чувствуя себя немного более обнадеженным.

--

В тот вечер, весь в краске и с несколькими занозами на ладонях, Ноа побрел домой. Его плечи сгорбились от холода. Он вырос здесь, так что ледяные зимы Мерри не были чем-то новым. Но когда он чувствовал холод внутри, никакое количество термоодежды не могло согреть его.

Это было нелепо. Он был взрослым человеком, черт возьми. И Кэт тоже. Он просто пойдет и поговорит с ней, прояснив ситуацию.

Ноа развернулся и направился в противоположную сторону. Он просто постучит в дверь Кэт и очень спокойно объяснит ей… что-нибудь.

Ноа все еще обдумывал это в своей голове, когда заметил, как она выныривает из производственного фургона и направляется в трейлерный городок. Кэт увидела его, и они мгновение смотрели друг на друга через дорогу, прежде чем она кивнула в сторону пустого грузовика рядом с фургонами.

Ее лицо было непроницаемым. Но Ноа был настроен серьезно. Он забрался в кабину на пассажирское сиденье, а она скользнула за руль с противоположной стороны. Они закрыли двери, и наступила тишина. Свет в кабине медленно погас. Внутри пахло несвежими сигаретами и пылью.

— Ты задел мои чувства, — объявила она без предисловий.

Все его заготовленные объяснения испарились.

— Прости, Кэт. Клянусь, я не хотел причинить тебе боль…

Она перебила его:

— Ага. Я знаю. На самом деле я здесь не для того, чтобы слушать извинения. Дело в том, что я позволила тебе задеть мои чувства. Я