Кровь, которую мы жаждем. Часть 1 - Монти Джей

— Пусть оно умрет! — кричит он, волосы падают ему на лицо. — Все это. Ночь, когда убили твою мать. Мавзолей и каждая секунда, связанная со мной. Ты понимаешь? Я хочу, чтобы ты умерла для меня, Лира.

Мы были живы в этом склепе. Наши тела процветали друг в друге. Его жестокий серебряный язык не изменил бы этого. Он не изменит моих чувств, как бы больно мне ни было.

Но сейчас я хочу, чтобы ему было больно. Это неправильно — мстить, ранить его только потому, что он не понимает своих чувств. Но я ничего не могу с собой поделать.

Хочу, чтобы ему было больно так же, как мне, чтобы, когда он уйдет, не только у меня была резаная рана.

Если я истекаю кровью, он будет истекать кровью вместе со мной.

— Значит, все кончено, сделка, все это? — Пар из душа клубится перед моим лицом, полотенце, все еще обернутое вокруг моего тела, согревает меня.

— Да, — говорит он, его адамово яблоко покачивается, когда он тяжело сглатывает.

Я зачерпываю чистую одежду из сумки, складывая ее на груди с чуть большим апломбом, чем нужно.

— Отлично, — усмехаюсь я, поворачиваясь к нему спиной и направляясь к раздевалкам. — Я передам Коннеру твой привет.

У меня нет никакого желания видеть его реакцию или продолжать этот разговор дальше, когда он только продолжит разрушать ту небольшую связь, которую мы построили. Все, чего я хочу — это одеться и позволить ему увянуть в ревности от мысли, что Коннер Годфри — мое плечо, на котором можно поплакать.

Пусть он думает о самом худшем.

Вот только далеко мне уйти не удается: пальцы Тэтча хватают мой локоть, крепко сжимая все слова, которые он отказывается произносить вслух. Боль заставляет меня повернуться к нему лицом; брови нахмурены в раздражении.

На его плечах бушует буря насилия, мрачный взгляд, не сулящий ничего, кроме страданий и боли. Я представляю, какой у него взгляд, когда он смотрит в глаза тому, кого собирается нарезать или размолоть на мелкие кусочки.

Его свободная рука дергается на моем полотенце, неуместно, и у меня нет времени, чтобы остановить его соскальзывание с моего тела. Мои соски затвердели, когда прохладный воздух коснулся чувствительной плоти, мой разум ненавидит его, но мое тело процветает под его взглядом.

— Не играй со мной в игры, Лира Эббот. — Он говорит голосом, похожим на паслен. Окутанный тьмой и аморальными намерениями.

Предупреждение.

Его глаза прослеживают линии моего обнаженного тела, лаская их, даже не поднимая руки, и мой желудок горит от голода. Непроизвольное подергивание моих бедер — все, что нужно, чтобы на его губах заиграла ухмылка.

Как будто он что-то выиграл.

— Как жалко. — Он хмыкает: — Твоя киска жаждет моей ненависти больше, чем когда-либо жаждала любви другого мужчины. Разве это не печально, дорогой фантом?

Один из его пальцев тянется к моей ключице, и мне требуется вся моя физическая сила, чтобы схватить его, прежде чем он коснется моей кожи. Я держу голову высоко поднятой, хотя мой позвоночник, кажется, может сломаться.

— Ты не можешь быть тем, кто прикасается ко мне, и тем, кто причиняет мне страдания. — Я говорю с впечатляющей твердостью: — Ты можешь быть одним или другим, Тэтчер. Но ты не можешь быть и тем, и другим.

Спокойная уверенность, которой он обладал несколько минут назад, ослабевает. Он выдергивает руку из моей хватки и засовывает ее в карман своих темных брюк. Мы стоим там, две половинки одного целого, и между нами нет ничего, кроме тишины.

Я готова сражаться с небесами и адом ради него. Самое притягательное существо в мире. Мой ангел смерти и не такая уж тайная одержимость. Нет ничего, что я не сделала бы ради этого измученного человека, стоящего передо мной.

И хотя это может разбить мое зависимое сердце, которое ищет только его любви, я отказываюсь позволить ему плохо относиться к себе только потому, что ему больно. Его равнодушие и язвительность — это одно, но горькие нападки из-за его неопытности в чувствах не будут ценой меня.

Я не буду этого делать.

— Тэтчер, мы сказали схватить ее, а не держать здесь взаперти. — говорит голос от двери.

Я прижимаю свою одежду к голой груди, когда Тэтчер шагает прямо передо мной, кладя обе руки по обе стороны моего тела, чтобы я легла плашмя к стене. Ограждая меня от Рука, который говорит из-за двери.

Его запах смешивается с паром, сильным и густым. Окутывая меня только им. Я смотрю на него сквозь ресницы, почти не слушая его друга, пока он смотрит на меня с тихим любопытством.

— Ты мне ничего не должна, Лира. — Он говорит, и на его лице отражается искренняя мольба. — Но мне нужно, чтобы ты сказала им «нет». Когда они попросят тебя об этой услуге, независимо от того, как ты ко мне относишься, мне нужно, чтобы ты сказала «нет».

Я нахмурила брови: — Что за...

— Девочка-жучок! — Рук кричит: — Нам нужно поговорить. Уверен, что Тэтчер некрасиво спросил об этом, но если это поможет, я скажу «пожалуйста»!

— Она выйдет через минуту, нетерпеливый ребенок. — Он говорит через плечо, дожидаясь звука закрывающейся двери, прежде чем отойти от меня.

— Скажи «нет». — Говорит Тэтчер в последний раз, прежде чем исчезнуть из виду и оставить меня одеваться.

Я не спешу одеваться, убедившись, что мои эмоции полностью под контролем, прежде чем выйти на улицу и поговорить с людьми, которые понятия не имеют, что только что произошло в этом общественном душе.

Стоять перед своими друзьями и вести себя так, будто Тэтчер Пирсон не тот человек, от которого отказывается мое сердце. Мужчина, которого окружают все мои мечты, которого жаждет мое тело и ненавидит мой разум.

Нет, я не могу показать ничего из этого.

Поэтому я не тороплюсь, пока не смогу придать своим чертам лица выражение неосознанности и безразличия.

Собираю свои вещи и открываю дверь, прохладный осенний воздух сразу же охлаждает мои влажные волосы. Мои пальцы погружаются в карманы кардигана и запах дыма щекочет нос.

Алистер прислонился к стене здания, сигарета зажата между большим и указательным пальцами, и он передает ее Руку. Горящая вишня поднимает в воздух