Загадочная хозяйка Ноттингема - Инна Дворцова

Нервная система не выдержала такого напряжения, и я потеряла сознание во время поцелуя.

Баллада шестьдесят третья о том, как я получила предложение руки и сердца

Шериф легко подхватил меня на руки и понёс к выходу. В дверном проёме он немного замешкался, слишком засмотрелся на меня, не рассчитал и ударил мои ноги о косяк. Я очнулась. Дурнота снова удушливой волной подступила к горлу. Да, что это такое! Невыносимо просто.

— Вынеси меня из замка, — прошу его я. — Поскорее. Мне очень плохо.

Прильнула к груди шерифа. Как же приятно вдыхать его запах, а не замка. Он вынес меня во внутренний двор. Посадил на лавочку, а сам остался стоять напротив.

Ноги слегка расставлены, большие пальцы рук за ремнём. Поза, выражающая агрессию.

Я вдохнула свежий воздух. Господи, как мало людям надо для счастья. Чтобы были: чистый воздух, чистая постель и чистая еда. Одним словом, мне для счастья оказывается нужна чистота.

— Эмма, что случилось? — спросил он, едва сдерживая раздражение.

— Отпусти меня домой, — тихо попросила я, взяв за руку и заглядывая в глаза.

— Даже не проси, — говорит он, вырывая руку. — Это не обсуждается. До свадьбы ты останешься в замке.

— Я не могу, как же мой трактир? — Пытаюсь достучаться до голоса разума шерифа.

— Трактир процветает. Я оставил там Адама. Он обо всём позаботится.

Я с облегчением выдохнула. Словно гора с плеч упала. В том, что Адам обо всём позаботится, я как раз таки и не сомневалась. Раз шериф распорядился, то в случае форс-мажора управляющий знает, где меня искать.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я.

— Может быть, трактир, неосновная причина, по которой ты хочешь вернуться? — Спрашивает он, подозрительно сузив глаза.

— А какая основная? Поведай мне, о менестрель, — перевела я в шутку ревнивые домыслы шерифа.

А то так можно дофантазироваться до того, что я из-за Адама хочу вернуться. Учитывая, как радикально шериф решает проблемы, мне лишаться отличного управляющего не хочется.

— Основная — Робин Гуд, который представился твоим братом, — зло сказал шериф.

Я выпучила глаза. Его ответ, как удар под дых. Я не ожидала такого поворота. Получается, что он знал о Робине Гуде и о том, что я была в братстве вольных стрелков. Знал и молчал.

— Это неправда, — с жаром принялась защищаться я.

— Правда, — настаивает на своём шериф. — Зачем он пришёл к тебе? Вернуть или сообщить, что встретил другую?

Глаза шерифа полны гнева, ноздри раздуваются, а грудь ходит ходуном. В таком состоянии он страшен и прекрасен одновременно. Не знаю, что мне делать любоваться им или бояться.

— Надеюсь, что граф Хантингтоский жив? — Осторожно поинтересовалась я, опуская тот момент, что граф и Робин Гуд одно и то же лицо.

Шериф усмехнулся. Умный, зараза! Разгадал мой манёвр.

— Послушай меня, сэр Гай, — сказала я. — Уйти домой я хочу по веской причине.

Он всем своим видом проявляет заинтересованность.

— Мне плохо, я задыхаюсь в твоём замке. Везде копоть, грязь, нечистоты, — разозлилась я. — А ты придумываешь несуществующие причины для ревности. Нам надо расстаться.

— Глупости, Эмма, это предсвадебный мандраж. Он свойственен всем девушкам, — снисходительно заявил шериф.

Мне нестерпимо захотелось треснуть его между глаз чем-нибудь тяжёлым. Аж руки зачесались. Я стала оглядывать двор в поисках полена или ещё чего-нибудь потяжелее.

— Ты меня слышишь, сэр Гай? — Меня разозлило, что он не понимает проблемы. — Твоя ревность невыносима. Мы ещё даже не женаты, а ты уже готов напялить на меня паранджу, как сарацин какой-то.

— Это неправда, — запальчиво ответил он. — Ты всё выдумываешь.

Знаем, плавали. Мой муж из прошлой цивилизованной жизни, всегда так заявлял, когда не знал, что ответить. Ты всё выдумала, я не так говорил!

— Знаешь, я боюсь, что однажды ты мне перережешь глотку, как барону, — тихо сказала я.

Он присел передо мной, взял мои руки в свои, посмотрел мне в глаза и сказал:

— Эмма, я никогда не обижу тебя и никому не позволю, даже самому себе.

Я покачала головой. Звучит слишком хорошо, особенно часть, где он говорил про себя. Ревность нельзя контролировать.

— Я попросилась домой, а ты вместо того, чтобы узнать причину, придумал повод для ревности.

Шериф упрямо сжал губы.

— Моя связь с графом, это плод твоего воображения, — непреклонно заявила я. — Не тебя ли граф застал на слишком свободном общении с его сестрой? Не граф ли принял твоё предложение о нашей свадьбе? Нет, тебе этого мало, нужно взбадривать себя ежедневной порцией ревности.

Сэр Гай не выглядит раскаявшимся. Наоборот, продолжает настаивать на своём.

— Согласись, тогда выйти за меня замуж, — настойчиво сказал шериф.

— Так, ты уже всё решил без моего согласия, разве не так?

Шериф спокойно пожал плечами:

— Ты не оставила мне другого выхода.

— Выход есть всегда, — стою я на своём. — Даже если тебя сожрали есть два выхода.

— Так ты согласна? — Подталкивает меня к нужному ему решению шериф.

— С чем? Ты мне предложения не делал. Попросил руки у моего брата и получил согласие. Затем, видимо, чтобы закрепить результат, украл меня, погубив репутацию. Я не буду соглашаться с тем, что моего мнения не спрашивают.

Я отвернулась, демонстрируя, что такое поведение меня оскорбляет.

— Эмма, ты выйдешь за меня замуж? — спрашивает шериф, глубоко вздохнув.

— Очень романтично, — съехидничала я. — У меня же всё равно нет выбора, кроме как согласиться.

Шериф кивнул.

— У меня несколько условий, которые мы запишем в брачный договор, — говорю я.

— Что это такое?

Не удивительно, что сэр Гай не знает о них. Первые брачные договоры появились в XVII веке в Англии. Они должны были защитить права замужней женщины и её кровных родственников на фамильное имущество.

Как же ему объяснить-то, если нотариусов ещё не существует.

Нотариусы появились в Англии в 13-14 веках. Сначала нотариусы в Англии назначались папским легатом. В 1279 году архиепископ Кентерберийский был уполномочен папой Римским назначать нотариусов. Неудивительно, что в те ранние дни многие нотариусы были представителями духовенства. С течением времени представители