Мисс Эндерсон и её странности - Анастасия Зарецкая

Кей кивнул. Отвёл взгляд на стену — ему требовалось несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями и решить, как поступить дальше.

— Боюсь, скоро мистер Спрейк решит, что под предлогом посещения дамской комнаты я решила сбежать из-под стражи, — заметила Лесс. — И выдаст вам поручение искать ещё и меня. С другой стороны, как показал опыт, необязательно найти кого-то определенного — достаточно одну из двух… — добавила она тише, будто надеялась, что Кей не услышит.

— Да, конечно, — он помотал головой, будто тем самым мог очистить разум от лишних фраз и событий, его заполонивших. — Давайте вернёмся в кабинет.

Времени, потраченного на дорогу до кабинета Вогана Спрейка, как раз хватило на то, чтобы в голове Кея сформировалось окончательное решение. Так что, прежде чем взяться объяснять логику своих поступков, Кей поинтересовался:

— Мистер Спрейк, как вы считаете, в насколько далёкий путь посоветует мне отправиться Джер, если я в очередной раз обращусь к нему с просьбой?

— Вы можете не волноваться, Кейден, — Воган Спрейк улыбнулся. — В этот раз с просьбой к Джеру обращусь лично я. Ведь я одобрил предложение мисс Эндерсон раньше, чем вы о нём услышали. Думаю, как только эта история завершится благополучно для всех нас, нам нужно будет договориться о сотрудничестве с Лавкой странностей. Полезные в ней обитают вещицы…

Когда наступил тот самый момент, сделавший жизнь Алесты настолько переменчивой? Алеста не против остановиться и послушать. Надо ведь знать, что не следует делать, чтобы вновь не обречь себя на такое многообразие.

Предыдущую ночь Алеста провела в родительском доме Кейдена. Вне всякого сомнения, в нём она чувствовала себя куда менее уютно, чем в родном гнездышке её семьи. В доме Кейдена было слишком пустынно, слишком тихо. И в нём можно было сделать слишком много лишних движений, за которые обитатели этого дома могли бы осудить тебя, глядя прямо в глаза.

Тем не менее, всё то время, что Алеста провела в этом доме, Кейден был рядом. То следил за ней взглядом и перепирался с излишне любознательными родителями. То хотя бы шуршал за стеной и периодически хлопал дверью.

Теперь же Алеста осталась одна.

Воган Спрейк, доброй души человек, выделил ей самую удобную камеру во всём Управлении общественной безопасности. Сказал, что номер такого уровня удастся отыскать далеко не во всех гостевых домах и что заселяют в него лишь самых дорогих гостей. К этому номеру примыкала личная уборная, матрац на кровати был мягче пёрышка, один из углов комнаты занимала маленькая, из пяти книг, библиотека, а другой — весьма вяленький, но всё-таки вполне живой цветок.

Было лишь одно «но».

Хорошо, два «но».

Во-первых, железная дверь с решётчатым окошком, которая к этому чудесному номеру примыкала.

Во-вторых, отсутствие тех, с кем можно было обсудить нелёгкое испытание, подброшенное судьбой. В Плуинге Алеста никогда не страдала от недостатка собеседников. У неё была семья, не самая, конечно, идеальная, но разве есть среди нас те, кто лишён несовершенств? Были соседи по Лавке странностей, которые всегда относились к ней с уважением. Были, в конце концов, Король Подземельных и Принц Краснопёрых, самые внимательные собеседники на свете.

А теперь, казалось бы, Алеста обрела нечто большее. Но чувствует себя так, будто в один момент всё потеряло. И ей бы хотелось обругать саму себя — и самой себе же пообещать, что всё будет хорошо. Но делать этого не стала. Всё равно не поверила бы такой наглой лжи.

— Страшно даже представить, что будет завтра, — пробормотала она, глядя в сторону цветка. — Что уж говорить о более далёком будущем.

Алеста распласталась на кровати, направила взгляд к потолку. И уже почти растворилась в собственном одиночестве, как различила шорох.

Она подскочила с места, поправила платье, щёлкнула выключателем и подошла к оконцу в двери. Посмотрела через решётки — и наткнулась на взгляд серых и хмурых, как грозовое небо, глаз. Различила блеск, поселившийся в них, и красивый изгиб нахмуренных бровей. Но лишь благодаря свету, который проникал в коридор из её номера: сам коридор тонул в полумраке.

— Мистер Гилсон? Что вы здесь делаете?

Что здесь забыл следователь, оставалось непонятным. Вряд ли совесть — чтобы её забыть, требовалось сначала таковой разжиться.

— Не мог же я оставить вас здесь одну, — ответил он, добавил после паузы: — Мисс Эндерсон. Я не самый хороший человек, но всё же я не настолько жесток, чтобы бросить вас здесь в целях собственного удобства.

— Значит, сейчас вы страдаете от неудобств, мистер Гилсон?

— Вы неправильно поняли мои слова. Прямо сейчас я бесконечно счастлив. — Он замолчал и произнёс уже тише: — Нет, правда. Прислушиваюсь к себе и понимаю… понимаю, несмотря на всю тяжесть сложившейся ситуации, что я счастлив проживать эти мгновения.

Алеста сжала ладони в кулак, чувствуя, как впиваются ноготки в тонкую кожу. Сжала губы, чтобы не сказать ничего лишнего. Но следователь ждал её ответа. Без него он точно не оставит Алесту в покое.

— В таком случае, я могу вам только позавидовать, — заметила она наконец. И всё-таки не удержалась от вопроса: — Давно вы здесь?

— Практически с того самого момента, как здесь оказались вы, — ответил Кейден.

— Подслушивали? — возмутилась Алеста.

— Я был уверен, что вы спите. Но потом услышал бормотание… Я имел сомнения насчёт того, как вы отреагируете на моё появление. Потому и не рискнул лишний раз напоминать о себе.

Что ж, несмотря на то, что следователь всё ещё до ужаса труслив, можно признать — ведёт он себя смелее, чем днём, предшествующим этой ночи. Поскольку при свете дня Кейден даже не осмеливался открыто смотреть Алесте в глаза, так, как смотрит сейчас.

— Возвращайтесь к себе, мистер Гилсон, — произнесла она строго.

— Вы жестоки, мисс Эндерсон, — заметил Кейден. — Отравлять меня ночью через весь город. Мало ли, что может случиться по пути…

— Тогда займите один из этих чудесных номеров, о которых все порядочные жители Леберлинга могут только мечтать, — язвительно заявила Алеста, — и выспитесь, пожалуйста. Не так много времени остаётся до того момента, когда мы с вами вновь отправимся в путь. Не сомневаюсь, королевство нуждается в вашем внимательном взгляде и незамутнённом разуме.

Кейден долго разглядывал её глаза — и что,