Несмеяна для босса - Алёна Амурская

а от того, что я позволяю себе доверять. Смотрю на его руки поверх своих - крепкие, сильные, с лёгким следом каких-то давних шрамов и царапин, - и думаю, что они совсем не похожи на руки человека, который может бросить.

Может, я ошибалась в нём всё это время.

- Понимаете, - тихо начинаю я, - я ведь… была так уверена… что всё это правда. Что это…

- Теперь ты знаешь, что это неправда, - просто отвечает он.

И мне от этой простоты становится легче дышать. Лёгкие уже не рвёт, и сердце перестаёт колотиться в панике. Вместо этого там странная легкость… прямо как после долгого шторма, когда море вдруг успокаивается, и ты стоишь на берегу, не зная, что теперь делать.

Устало опускаю голову и вдруг понимаю, что этот вопрос всё равно не отпустит меня.

- Как же мне теперь всё объяснить ему… Артуру?..

Я произношу имя Короленко с легкой запинкой и сразу вижу, что Батянин понимает меня с ходу. И эта его тактичность - когда он не уточняет и ничего не спрашивает, а просто смотрит с лёгким, едва заметным теплом, - пронзает сильнее, чем любые слова.

Батянин чуть наклоняется вперёд, и в следующее мгновение я снова оказываюсь прижатой к его плечу. Крепко, но мягко. Наверное, так обнимают только тех, кого по-настоящему хотят защитить. Его ладонь скользит по моей щеке, вытирая влажные дорожки, оставшиеся от слёз.

- Мы поедем в офис “Сэвэн”, - произносит он прямо. - И ты с ним сама поговоришь. Прямо сейчас.

Глава 51. Поздняк метаться

Мы едем вместе в каком-то уютном задумчивом молчании, как у сообщников на одной волне. Батянин ведет свой внедорожник сам, и его рука лежит на руле так уверенно, что кажется - даже если сейчас асфальт под нами исчезнет, он сумеет удержать машину в воздухе.

Я сижу, уткнувшись взглядом в своё отражение в боковом стекле с чувством, что смотрю на кого-то чужого. Лицо бледное, губы сухие, волосы чуть растрёпаны, в одежде с плеча Лизы - хоть и опрятной, но не совсем привычной для меня, предпочитающей унисекс во всем... Ну и чучело! Надо бы хоть причесаться нормально перед встречей…

У главного офиса “Сэвэн” я на секунду замираю, задрав голову вверх.

Стеклянный фасад в полный рост, блеск металла, отражения машин на парковке, и эта особенная тишина больших корпораций, когда кажется, что всё вокруг напоминает фантастический мир будущего с высокими технологиями.

Батянин ведёт меня внутрь через отдельный вход, по коридорам, где всё пахнет дорогим деревом и натуральным кофе.

- Столовая для руководства на девятом, - говорит он буднично.

Но для меня ничего будничного в этом нет. Я непрестанно нервничаю и чувствую, как внутри меня растёт что-то… нет, не страх, а то странное волнение, которое давит на грудь и заставляет идти медленнее, оттягивая слишком важный момент.

Лифт вип-класса. Зеркально-прозрачные стены. Моё отражение кажется ещё более бледным, чем в машине. Я ловлю внимательный взгляд Батянина, но он ничего не говорит. Только мягко кивает и выпускает меня одну на девятом этаже. Я и сама понимаю, что это - мой шаг. Мой выбор, как жить и что делать.

Перед тем как отправиться выше, в свой кабинет, он бросает на прощание: “Зайди потом ко мне сразу же, хорошо? Надо еще кое что обсудить насчет твоей безопасности”.

Я рассеянно киваю, вся в мыслях о предстоящей встрече.

Дверь столовой распахивается тихо, почти бесшумно. Внутри - мягкий свет, полированные столы, стулья с кожаными спинками, кофемашина в углу, тихие голоса. Людей немного, но они рассажены по разным местам. Кто-то пьёт чай, кто-то работает прямо за обеденным столом.

Я оглядываюсь, скользя взглядом по лицам… и вижу его.

Артур сидит за угловым столиком. Он чуть наклонился вперёд, небрежно опираясь локтями о стол. Пальцы сцеплены перед собой в замок. Его плечи такие широкие, словно специально созданы для того, чтобы держать на себе вес чужих проблем. На нем темный деловой костюм, который идеально подчёркивает его развитую мускулатуру, заметную даже сквозь ткань. Четкая линия тяжелой упрямой челюсти и тень щетины придаёт лицу тот суровый, почти хищный оттенок, который я помню и боюсь одновременно.

Он хмур. Между бровей пролегла тонкая, глубокая складка - та самая, которую мне так часто хочется разгладить рукой. Я не всегда решаюсь это сделать. Но сегодня… сделаю. Если он позволит.

Жадно и влюбленно любуясь им, я делаю шаг вперёд… и застываю.

Эта незнакомка появляется в моём поле зрения так, будто всегда стояла рядом с ним. Просто секунду назад я почему-то упорно не замечала ее.

Девушка…

Очень красивая, эффектная брюнетка. Волосы густые, длинные, блестят, как чёрное стекло, перехваченные тонкой заколкой у затылка. Лицо тонкое, изящное, глаза тёмные, глубокие, и в них есть то опасное спокойствие, которое умеют носить женщины, знающие себе цену. На ней светлое платье с мягкой линией плеч, и в каждом её движении - тихая, притягательная хрупкость, которая так нравится властным мужчинам.

Она стоит вплотную к Артуру, чуть наклонившись, и нежно касается его лба кончиками пальцев. Не мимолётно и не случайно, а… осознанно.

Как хозяйка, уверенная, что имеет на это право.

Она разглаживает складку между его бровей… и я слишком хорошо знаю эту складку, чтобы не заметить, что он спокойно позволяет ей это. Не отстраняется, не хмурится сильнее, не отбрасывает руку. Просто сидит, давая ей гладить себя, как будто это нормально. И пусть он не улыбается ей, пусть его взгляд тяжёлый и задумчивый, но сам факт… сам факт, что он не возражает…

Этого достаточно, чтобы во мне что-то хрустнуло.

Если он позволяет ей это - значит, она своя. Значит, между ними что-то есть. Может, было давно, может, началось только сейчас, но это - близость. Та, которую я так и не смогла ему дать, потому что всё время бежала, всё время отталкивала, всё время оставляла его одного на границе моего доверия.

Я вспоминаю, сколько раз он просил - прямо и жёстко, с чудовищной усталостью в голосе: не убегай, доверься, скажи, что у тебя внутри.

А я? Что делала я каждый чертов раз?

Снова и снова выбирала молчать и исчезать, вместо того чтобы остаться. И, наверное, он наконец понял, что со мной возиться бесполезно. Решил, что я безмозглая дура, и просто махнул на меня рукой.

И вот теперь сидит, позволяя другой женщине сглаживать следы его