Чудеса да и только! - Елена Федоровна Янук

— Ты не против быть моей? — Лорм немного повысил голос, сосредотачивая все мое внимание на вопросе.

Удивляясь подобному отклику, я уже тише ответила:

— Да, но, что это значи… — Он покачал головой, не давая мне договорить. От Лорма волнами расходилось напряжение, словно он совершал что-то немыслимо ответственное и сложное.

— Ты примешь меня? — Сначала хотела отобрать свои руки, чтобы он сначала пояснил, что задумал. Но Лорм застыл в таком нервозном ожидании, что, смягчившись, я ответила:

— Да. Конечно. Но…

Договорить я не успела. Воздух вокруг нас вдруг взорвался брызгами ярких огоньков и закрутился в вихре, создавая над нами переливающийся шатер.

Лорм раскрыл глаза, с улыбкой наблюдая как я, открыв рот, в шоке смотрю на подобное действо.

— Что это? — задрав голову к потолку, шепотом спросила я, наблюдая, как цветные огоньки образовали над нами купол. Теперь казалось, что мы находимся в волшебной беседке из плывущих и переливающихся огней.

— Все пояснения потом. Не хочу, чтобы суета навязанных привычек разрушила волшебный миг!

— Ладно. Как скажешь, — отозвалась я.

Все еще ничего не понимая, я пожала плечами, наблюдая за игрой цветных искр, они взрывались, становясь крупными цветами, которые, в свою очередь, уносились блестящими волнами в круговорот новых искр.

Лорм вновь взял мою руку и надел на нее браслет. Тонкий, серебристый, сделанный в виде цветущих веточек оплетенных плющом. Все детали были крошечными, но словно живыми и настолько подробными, что на одном из лепестков я заметила жучка.

Я подняла глаза, и в очередной раз спросила:

— Лорм, ну зачем? Мне некуда надеть такую красоту. Я…

— Тсс… — Теперь жадно целуя, теперь он не давал мне говорить.

Я тяжело вздохнула и обняла ладонями его лицо, чтобы он остановился и посмотрел мне в глаза:

— Я жду, пока ты расскажешь, что это все значит?

Он обнял меня, взял на руки и перенес к кровати.

Тут я поняла, что боюсь, безумно боюсь: и дальнейших отношений, и их прекращения, и… я не вынесу еще одной разлуки, и много чего. Я трусиха, но, как говорил мой отец, высоко взлетев, страшнее падать.

Пальцы Лорма в этот момент подобрались к бантику ночной сорочки, связывающему вырез у горла. Развязав его, он дал дорогу своим губам. Я даже не заметила, когда Лорм успел стянуть с пояса оружие, колет, и остался в одной рубашке.

В этот момент я просто разрывалась между разумом и чувствами. Со словами:

— Лорм, мне очень скоро идти в лавку к Барбариссе, чтобы отнести готовое платье, — попыталась отстраниться. Но тщетно, объятия Лорма из нежных стали крепкими, а в промежутках между поцелуями он горячо прошептал:

— Да-да, но все потом…

Лорм

Я проснулся в три часа после полудня. Минуту с удовольствием любовался на безмятежно спящую жену, затем оделся и вышел в поисках помощника, которого нашел почти сразу.

Мальчишка лет десяти невдалеке от домика запускал щепку с парусом в ручье, появившимся после вчерашнего ливня. Я подозвал его.

— Молодой капитан в состоянии помочь чужестранцу? — весело поинтересовался я, склонив голову в приветствии.

Парнишка в серой курточке на вырост приосанился и солидно кивнул.

— Вы знакомы с дамой по имени Барбарисса? У нее лавка…

— … готового платья возле рынка. Да, я ее знаю, а что? — Мальчишка шмыгнул носом и с подозрением уставился на меня.

— Надо ей кое-что отнести.

— Хорошо. Давайте! — отозвался он.

Мой солидный и немногословный помощник дождался, пока я вынесу ему свернутое в лоскуте платье и стремительно прямо по лужам, понесся в сторону рынка.

С улыбкой наблюдая за передвижением своего гонца, я вдруг понял, что, несмотря на нависшие неприятности с Онегэлем, не помню, когда чувствовал себя так хорошо.

— Воистину — добрый день…

Нагнувшись, чтобы головой не зацепить дверную притолоку, я вернулся в крошечный дом.

Фиалочка спала. Будить ее не хотелось, как и объясняться по поводу дерзко устроенного брака, и возвращаться к эльфийским проблемам. Мне хотелось только наслаждаться обществом жены, позабыв обо всем.

Мой помощник довольно быстро вернулся и, заслуженно ожидая вознаграждения, постучал в дверь.

Я протянул ему золотой. Паренек видимо рассчитывал на медяшку, так как удивленно отпрянул, качая головой.

Я ловко сунул монету ему в руку.

— Бери-бери, мне нужен твой совет и помощь в еще одном важном деле.

Он неуверенно кивнул, и с опаской в ладошке рассмотрел полученную монету, видимо решив, что столько услуг того стоят.

— Ты знаешь, где у вас пекут самые вкусные пироги?

Он важно кивнул, нервно катая в ладошке золотой.

— Вот тебе еще монета, принеси мне пирогов, разных, главное — горячих. Лимонад и еще что-то особенно вкусное, на твой вкус.

Парень кивнул и унесся вновь.

Я решил, что пора будить жену.

— Фиалочка…

Она открыла глаза. Сначала удивленно на меня посмотрела. Улыбнувшись, прошептала:

— Это не сон⁈ Мне показалось… — но спохватившись, вдруг нервно подтянула одеяло на себя, и в шоке простонала:

— Меня же в лавке ждут!

Фиалочка быстро натянула что-то из одежды и стрелой вылетела с кровати, на ходу впрыгивая в туфли. Также поспешно натягивая шелковую накидку на домашнее платье, одновременно схватилась за гребень, и быстро причесалась.

Зная, что так все и будет, я две секунды с улыбкой наблюдал за поспешными сборами Фиалочки и, наконец, сказал:

— Я все уже отправил Барбариссе.

— Как? Когда? — Фиалочка резко остановилась.

— Первым делом, как встал. Все собрал и отправил.

Она побледнела.

— Я не дошила…

— Много? — невозмутимо поинтересовался я.

— Нет, но… — растерянно пробормотала Фиалочка, неуверенно откладывая гребень.

Я поймал ее за плечи, крепко поцеловал, затем отпуская, весело добавил:

— Но и отлично, я положил золотой, как компенсацию за понесенные неудобства.

Не сводя с меня удивленного взгляда, она присела на пенек, заменявший в ее чудесном лесном домике стул. Потом словно очнувшись, подскочила с места и начала:

— Ты же голодный… давай я за пирогами сбегаю. Сейчас, только чай поставлю.

Я щелкнул. В очаге загорелся огонь, одним жестом повернул крючок с полным котелком воды внутрь очага. Как по волшебству в дверь постучали, это вернулся мой посыльный с пирогами.

— Сейчас еще лимонад принесу… — пообещал он, вручая мне корзинку с пирогами,