Любимцы фортуны - Тилли Бэгшоу

— Никогда не представляй своего Хантера моей жене, — предупредил Генри. — Слава Богу, он живет на другом континенте и мы знаем его лишь по рассказам. Маффи без ума от сериала, в котором он снялся! Хотя мне кажется, что «Советник» — «мыло» для глупых девиц. Боюсь, если Маффи встретит твоего друга в реальной жизни, я тотчас получу отставку, — пожаловался Генри.

Макс засмеялся:

— Не волнуйся, твой женушке ничего не светит. Хантер влюблен в другую. Его подружка — отличная девушка по имени Тиффани. Они познакомились на каком-то прослушивании, где она пробовалась на роль.

— Тиффани? — Генри скептически поднял брови. — Что за имя для «отличной девушки»? Так и представляется глупая кукла в ярких шмотках.

— Она чудесная, серьезно, — возразил Макс. — Большинство красоток Лос-Анджелеса — золотоискательницы, охотятся на богатых холостяков. Вокруг Хантера такие постоянно крутятся. Но Тиффани другая.

— Так чего ж ты не рвешься обратно в Лос-Анджелес, если там все так благополучно? — настойчиво спросил Генри.

В этот момент Титус и Борис принялись валяться прямо у ног Генри, дрыгая грязными пятками в опасной близости от его чистых брюк. Генри пришлось отскочить на несколько шагов.

— Я и сам не знаю, в чем причина, — вздохнул Макс, следуя его примеру. — Жить с Хантером здорово, но иногда я просто не нахожу места в его доме. Такое ощущение, что на меня порой нападает жгучая зависть. Он такой успешный актер, богатый, востребованный. А я? — И без всякого перехода: — Титус, апорт! — Он снова швырнул палку подальше, и два пса, болтая ушами, унеслись в темноту. — Вокруг Хантера всегда столько красоток!

— Ты же сказал, что их интересуют лишь деньги, — удивился Генри.

— Так и есть. Вот почему ни одна из них не вешается мне на шею. У меня просто нет денег, вот и все! Знаешь, мне неловко жить у Хантера. Конечно, он добрый и невероятно щедрый друг, и от этого я чувствую себя еще большим неудачником. Мне двадцать шесть, а я все еще живу на пару с приятелем, понимаешь? Чем не повод для депрессии?

Генри по-отцовски похлопал Макса по плечу.

— Слушай, братишка, двадцать шесть лет — это совсем немного. У тебя впереди полно времени, чтобы заработать целое состояние. Ты же заранее знал, на что шел, когда выбирал профессию режиссера, так? Это трудный путь, и требуется немалая выдержка, чтобы его преодолеть. Голливуд сродни рулетке, так-то! Пока ты сделал слишком мало ставок, чтобы выиграть. Запасись терпением.

Все это верно, думал Макс с горечью. Но он уже три года торчал в Голливуде, мыкался по студиям, хватался за любую работу, но до сих пор ничего не достиг. Ему повезло сыграть в нескольких театральных постановках в Англии, пару спектаклей он ставил сам, но в Америке ему решительно не везло. Если так пойдет и дальше, считал он, можно будет ставить крест на мечте о Голливуде.

— Не забывай, фамилия Хантера — Макмаон. Это открывает многие двери, — веско добавил Генри. — А тебе приходится пробиваться самому, без связей и денег. Не накручивай себя, все сложится, пусть и не сразу. Я в тебя верю.

Они брели в направлении амбаров. Генри покосился на развалившееся крыльцо одного из строений и нахмурился. Подправить обветшалые ступени предстояло до начала марта.

— А как у тебя? — спросил Макс. — Маффи упомянула, что вас преследуют финансовые неурядицы. Все так серьезно?

— Ерунда, — отмахнулся Генри и ускорил шаг, явно желая уйти от неприятной темы. Макс кивнул, словно удовлетворившись ответом. — На наш счет не волнуйся, — добавил Генри. — Ты лучше о себе подумай. Не стоит терять духа, парень, иначе вся твоя карьера рухнет раньше, чем ты чего-то достигнешь.

— Боюсь, я уже потерял веру в себя, — с тоской сказал Макс.

— Ты просто устал, вот и все. Уверен, что все наладится, стоит тебе вернуться в Америку, братишка. Наверняка тебя уже ждет пара предложений. — Генри остановился и положил руку Максу на плечо. — А если у тебя что-то не сладится с твоей режиссурой, ты всегда можешь положиться на нас с Маффи. Мы будем рады, если ты переедешь к нам, честное слово. Дети будут в восторге. Да и на ферме лишние руки не помешают.

Макс благодарно улыбнулся. Если бы не поддержка Генри, он давно бы затерялся в этом сложном мире.

— Должно быть, мне просто одиноко, — предположил он. — Вот найду себе подружку и сразу взбодрюсь. — Ему хотелось сменить тему.

— Господи, парень, ты же не станешь утверждать, что страдаешь от отсутствия секса? — расхохотался Генри. — Вот уж велика проблема. Вот влезь в мою шкуру и поймешь, что такое жизненные трудности. Тащить на себе целую ферму, восстанавливать заброшенный дом, кормить ораву детишек и одаривать лаской жену, каково, а? Это у меня недостаток секса, а не у тебя!

— Да нет у меня никакого «недостатка секса»! — возмутился Макс. — Я вообще не о сексе говорю.

Даже возмущаясь меркантильностью голливудских красавиц, Макс всегда мог найти себе девчонку на ночь. Его легкий характер и обаяние компенсировали ему недостаток финансов. Однако порой он почти завидовал Хантеру и Тиффани или тем же Генри с Маффи. Победы на сексуальном фронте не шли ни в какое сравнение с любовью и нежностью, которых у него не было.

Оба брата, не сговариваясь, повернули назад и заспешили домой, в уют старого замка, к рождественским ароматам кухни.

— Вот что я тебе скажу! — вдруг заговорщицки зашептал Генри. — Это к вопросу о сексе и красивых девчонках. Есть одна малышка, которая просто сводит меня с ума. Только, ради Бога, не говори об этом моей ревнивице!

— Кто же эта счастливица? — изумился Макс.

— Младшая сестрица твоего Хантера, Сиена. Или она приходится ему племянницей? Ты видел ее последние фотографии в «Джи-кью»? Как хороша, чертовка! Наверняка она поддерживает отношения с Хантером. Чего ж ты теряешься?

— Ты пытаешься свести меня с Сиеной? — Макс рассмеялся. — Да уж, из нас вышла бы отличная пара! Союз, заключенный в аду, не иначе. — Он покачал головой. — Хантер много лет не видел Сиену. Они не общаются с детства.

За последние два года Сиена сделала головокружительную карьеру в качестве модели. Ее фотографии мелькали повсюду, и Макс постоянно на них натыкался — то в журналах, то на рекламных щитах. Казалось, Сиена рекламировала все, что только возможно рекламировать, от шампуней и телефонов до одежды «Версаче». Она появлялась на обложках самых дорогих изданий в обнимку с модельерами и теннисистами, папарацци кричали о ее романах и предлагали огромные деньги за интервью. Желтая пресса обожала Сиену, постоянно публикуя скандальные снимки модели и называя ее самой испорченной и развращенной красоткой со времен Мерилин Монро. Сиена была куда сексуальнее, необычнее и фигуристее большинства «вешалок». Мужчины боготворили новый идол за сексапильность, женщины — за то, что ее размеры отличались от стандартных «90–60—90», а рост не сравнялся с ростом жирафа.

— Ах да, я и забыл! Вы общались лишь в детстве, играли в доме Макмаонов, — усмехнулся Генри. — Что ж, я бы с удовольствием сыграл с ней «в больницу». Пациент и сексуальная медсестра, к примеру. Небось ты уже в детстве заглядывался на Сиену?