Жестокие клятвы - Джей Ти Джессинжер

мое горло и завладевает моим ртом. Поцелуй поглощает своей интенсивностью. Он просовывает язык мне в рот и страстно опустошает его, пока мне не начинает казаться, что я сейчас потеряю сознание. Когда он отрывается, мы оба тяжело дышим.

Он смеется. Низкий, грубый и донельзя довольный, его смех — это победный круг в гонке, которую я, очевидно, только что проиграла из-за своего признания.

— Куинн?

— Да, гадюка?

— Не разговаривай со мной до конца дня, хорошо?

Все еще посмеиваясь, он снова целует меня. Его рот властный, объятия крепкие, а глаза горят живым огнем.

— Все, что пожелает моя королева.

Отводя взгляд от его торжествующего лица, я задаюсь вопросом, не слишком ли рано начинать брачную консультацию.

31

РЕЙ

Куинн водит меня за покупками в самые дорогие магазины Манхэттена, один за другим. Не только в ателье модной одежды, но в магазин обуви, сумок, парфюмерии, косметики, и нижнего белья. На это уходит весь день.

Он организует доставку большинства вещей по его домашнему адресу, но то, что не доставляется, бедный Киран тащит в машину с терпением святого. Когда я спрашиваю Куинна, почему он не помогает ему, он ухмыляется.

— У меня медовый месяц.

И поскольку у этого человека очень развито чувство абсурда, наша последняя остановка — в магазине Cartier, куда мы заходили, чтобы выбрать кольцо Лили.

Когда мы останавливаемся перед зданием на Пятой авеню, я хмурюсь.

— Ты сказал, что уже вернул розовый бриллиант.

Он хихикает.

— Ты думала, кольцо будет единственным украшением, которое я тебе когда-либо куплю?

— Не то чтобы у меня было много времени подумать об этом.

— Я избавлю тебя от лишних усилий. Я хочу, чтобы ты была одета в красивые сверкающие вещи. Чем их больше, тем веселее. К тому времени, как я с тобой закончу, ты будешь выглядеть как чертова рождественская елка. — Просто чтобы подвести итог, он переносит меня через порог магазина на руках.

Менеджер вне себя от радости встречает его. По реакции этого человека можно подумать, что Куинн — его давно потерянный брат. И я ожидаю, что он в любой момент разразится слезами радости.

Подозреваю, что покупкой красного бриллианта Куинн, скорее всего, оплатил арендную плату этого человека до конца десятилетия. Когда Куинн говорит ему: — Нам нужно больше украшений. Он чуть не теряет сознание.

Мы проводим в магазине больше часа. Когда выходим, я становлюсь новой владелицей роскошных безделушек стоимостью в несколько миллионов долларов и более чем немного обескуражена. Ошеломлена и встревожена, потому что все это кажется слишком односторонним.

— Для чего эта кислая физиономия? — спрашивает он, как только мы возвращаемся в машину.

— Просто ты купил мне все эти замечательные подарки, а я тебе ничего не подарила. Тебе даже пришлось купить себе обручальное кольцо.

Он заключает меня в объятия, улыбается и целует в губы. Мягким голосом он говорит: — Ты дала мне все, чертова сумасшедшая женщина.

— Правда? Потому что, похоже, все, что я тебе принесла, — это головную боль и постоянный шквал угроз расправой.

— Да. И это тоже. Не беспокойся об этом. Я позабочусь, чтобы ты загладила свою вину передо мной позже вечером. — Его чувственная улыбка не оставляет сомнений относительно того, как я буду это делать.

К тому времени, как мы оставляем все в отеле и отправляемся ужинать, мы опаздываем на полчаса. Дом находится на окраине Бостона, в богатом пригороде Вествуд. И когда я говорю “Дом”, я иронизирую.

Деклан и Слоун живут на участке площадью сорок акров с собственным прудом, питаемым ручьем, пейзажным бассейном, домиком у бассейна, лодочной пристанью и гостевым домом. Поместье представляет собой шедевр современного дизайна, с двадцатифутовыми потолками, целыми стенами из стекла и десятью тысячами квадратных футов неброской роскоши. Благодаря своей элегантности дом Джанни выглядит как страшный сон.

Когда мы оказываемся внутри, и я говорю Слоан, как сильно мне это нравится, она улыбается.

— Надеюсь, этот — сохранится.

— Что ты имеешь в виду?

Она говорит неопределенно: — Мы много переезжали. Кстати, мне нравится это платье.

Стоящий рядом со мной в гостиной Куинн выпячивает грудь.

— Я сам это выбрал.

Улыбаясь, я говорю: — Ты позвонил по телефону. Трубку взял служащий отеля, и выбрал это платье.

— Это все еще считается!

Слоан ухмыляется.

— Да, это так, Паук.

Кажется, он ей нравится, и меня это успокаивает. Она мне тоже нравится. Слоан умная, утонченная и находится в центре внимания, даже не стараясь. У нее также есть великолепный муж, который, очевидно, боготворит ее. Голубые глаза Деклана следят за каждым ее движением с нескрываемым обожанием.

Мы пьем коктейли во внутреннем дворике с видом на бассейн и километры ухоженной лужайки. Хотя мы встречались всего один раз на репетиции свадьбы, между Слоан и мной сразу установилась непринужденная фамильярность, мы болтали на самые разные темы — от обуви до текущих событий. С ней нет никакой ерунды. Она говорит именно то, что думает. Ей наплевать на попытки произвести впечатление. Что для нее хорошо, потому что еда, которую она подает, ужасна.

Серьезно, это ужасно. Я бы даже не стала скармливать это голодающим кроликам, которые, похоже, являются целевой аудиторией.

Сидя за их огромным прямоугольным стеклянным обеденным столом, я смотрю на свою тарелку, полную несъедобных, неопознаваемых комочковатых веточек, и удивляюсь, как бедному Деклану удается сохранять столько мускулов в своем теле. Если бы мне пришлось гадать, он, вероятно, часто ест вне дома.

— Попробуйте соевые лепешки темпе с морскими водорослями, — предлагает она, указывая вилкой на уродливый продолговатый зеленовато-коричневый комок у себя на тарелке. — Они очень полезны для толстой кишки.

Я накалываю темпе — что бы это ни было, во имя всего Святого, — вилкой и откусываю от него. На вкус оно похоже на грязный кусок плавучего дерева, оставшийся от старого кораблекрушения: соленое, сырое, с рыбным привкусом, отвратительное.

— Ммм. Вкусно.

Наблюдая за мной с другого конца стола, Деклан поджимает губы, чтобы не рассмеяться. Слоан сияет.

— Правда? Я просто обожаю темпе. Оно такое универсальное. Ты готовишь, Рейна?

— Как чертов мишленовский шеф-повар, — говорит Куинн, с опаской разглядывая ядовитого вида мясистый серый комок на своей тарелке, который может быть каким-нибудь грибом. Или, возможно, вареную жабу.

— Правда? — Спрашивает Слоун, заинтригованная. — А какую кухню?

— Сицилийская кухня в частности, но итальянская кухня в целом.