Мой неуловимый миллиардер - Татьяна Романская

— Лера, — повторяет мама. — Пойдем, попьем чайку.

Я хочу отказаться. Я не хочу играть в эту игру, где мы делаем вид, что все в порядке, хотя они разбивают мне сердце. Я не хочу притворяться. У меня нет на это сил.

— Мама, — говорю я тихо. — Я устала.

— Всего десять минут, хорошо? Я не видела тебя целую неделю.

Ее тон звучит обеспокоенно, и мое сердце болезненно сжимается. Мне так тяжело. Я знаю, что она беспокоится обо мне, но это же беспокойство будет стоить мне собственного спокойствия.

— Хорошо, — говорю я в конце концов, не в силах отказать ей, когда она смотрит на меня с такой болью во взгляде.

Я иду за ней на кухню и сажусь за стол, пока она наливает чай. Я смотрю, как она высыпает туда несколько ложек сахара, и у меня щемит сердце. Мама опирается локтями о кухонную тумбу и смотрит на меня, выражение ее лица настороженное.

— Сергей приходил к нам домой.

— Я знаю. Ты позвонила мне, чтобы рассказать об этом, помнишь? И Аня тоже.

Она кивает и поджимает губы.

— Что тебе нравится в этом человеке?

Я делаю глоток чая, и мы обе не обращаем внимания на то, как дрожат мои руки.

— Мне нравится, как я чувствую себя рядом с ним, мама, — честно говорю я ей. — Рядом с ним я понимаю, что могу все. Заслуживаю всего. Он заставляет меня чувствовать себя цельной. Когда я с ним, я по-настоящему счастлива, так, как никогда раньше.

— А как насчет его детей? Готова справляться с подростками?

Я улыбаюсь и качаю головой.

— А кто-то бывает готов к такому? Я точно знаю, что искренне люблю этих детей. Они не мои, но они чувствуют себя моими. Будет нелегко. Когда они узнали о нас с Сергеем, то так расстроились, что не разговаривали со мной неделями. Они же дети, мама. Конечно, будет нелегко, но я берусь за дело, зная это. У меня нет иллюзий по поводу идеальной жизни и идеальной семьи, которая никогда не развалится. Я всего лишь человек, мама. Я знаю, что будут взлеты и падения, что я буду ошибаться, что они будут ошибаться. Но если бы эти дети были бы мне родными, происходило бы ровно то же самое.

Мама кивает, ее взгляд задумчив.

— А что насчет его бывшей жены?

— Она… проблемная. Она не рада тому, что Сергей живет дальше, и ясно дает это понять. Могу сказать, что мы с Сергеем справлялись со всем, что она на нас выливала, как могли, и будем продолжать это делать.

— Значит, ты все обдумала, да? Ты уверена в нем?

— Да. Я уверена.

Мама вздыхает и отводит взгляд.

— Ты знаешь, что он сказал о тебе, когда пришел просить твоей руки?

Я качаю головой, мне любопытно.

— Он сказал, что позаботится, чтобы ты всегда чувствовала себя любимой и совершенной. Что он считает тебя идеальной такой, какая ты есть.

Я улыбаюсь про себя, и сердце мое теплеет.

— Но не это убедило меня дать ему шанс. Дело в его детях. Знаешь, что они сказали о тебе?

Я качаю головой.

— Они сказали, что уже видят в тебе свою мать. Ты можешь любить этих детей, Лера… но они любят тебя так же сильно.

Учитывая все, через что мы с детьми только что прошли, это меня удивляет.

— Они так сказали?

Мама кивает.

— Твой отец никогда не признается, но эти двое мгновенно украли его сердце.

Мои глаза наполняются слезами, и я всхлипываю. Хотя наши с детьми отношения стали лучше, я не думала, что они восстановятся полностью. Возможно, я ошибалась. Может, у нас все гораздо лучше, чем я думала.

— Мне все равно это не нравится, Лера, — говорит мама. — Я не хочу, чтобы тебе пришлось иметь дело с чужими детьми или с бывшей женой, которая может попить у тебя крови. Я не хочу для тебя ничего подобного, но я вижу, что ты любишь Сергея. Я вижу, что он тоже любит тебя.

Она колеблется и постукивает пальцем, размышляя.

— Мне это не нравится, — повторяет она. — Но я тебя благословляю.

Я в шоке смотрю на нее.

— Что?

Мама улыбается мне и кивает.

— Он хороший человек. Он не тот человек, которого я бы выбрала для тебя, но пока ты счастлива, это главное. Если ты уверена в нем, то я тебя поддержу. Я не могу обещать, что получится убедить твоего отца, но я постараюсь.

Она кладет свою руку на мою и сжимает.

— Просто будь счастлива, хорошо? Это все, чего я хочу.

Я киваю, по щеке течет слеза.

— Спасибо, мам. Это… спасибо тебе.

— Допивай чай и помоги мне приготовить что-нибудь на завтра. Твоя сестра все равно тебя уволила, так что можно и поработать.

Я сдерживаю смешок и киваю. Я совсем не ожидала такого исхода этого разговора. Я была уверена, что она поставит свои принципы выше моего счастья, но нет. Ничего подобного.

Глава 61

Лера

Фома смотрит на декана с ледяной улыбкой на лице.

— Сергей Витальевич.

Для меня до сих пор нереально, что он бросил свою работу ради меня. Это вызывает во мне чувство горечи и обиды. Такую высокую цену приходится платить, чтобы никто не пострадал из-за нашего выбора. Я не получила никакой несправедливой выгоды от наших с ним отношений. Фома всего лишь защищает меня в меру своих возможностей. Я никогда не получала помощи, о которой не просила, и никогда не просила его о том, о чем не попросила бы своего предыдущего научного руководителя.

Я прекрасно понимаю, что мы сами виноваты во всей ситуации, но осознание того, что Фома потерял работу из-за меня, злит и заставляет чувствовать себя беспомощной.

Декан поворачивается ко мне и улыбается.

— Валерия. Наше расследование было тщательным и включало в себя беседы с каждой стороной, связанной с вашей диссертацией. Все они подтвердили то, что мы и так подозревали: вы закончили работу над основными элементами своей диссертации до того, как ваш новый научный руководитель присоединился к преподавательскому составу. Поэтому мы допускаем вас к защите. Вы также можете снова приступить к преподавательской деятельности.

От облегчения, которое я испытываю при этих словах, мне становится дурно. Речь идет не только о моей диссертации. Если бы в университете отказали мне в завершении обучения, отец бы остался категоричен в своем отказе Фоме. Он никогда не