Пророчество огня - Алена Ромашкова

* * *

Я проснулась от того, что меня тронули за плечо. Дневной сон, как известно, может выбить из реальности. Я проснулась, но долго не могла понять, где нахожусь, наотрез отказываясь открывать глаза. Лес? Тюрьма? Гостиница? Что сейчас откроется моему взору? А, может, мама? Я вздохнула тягостно, сразу отметая последний вариант.

— Девочка моя, это я, — услышала я знакомый голос, который с первой же секунды с космической скоростью разогнал мой пульс.

— Лекс? — я удивленно открыла глаза. — Как ты сюда попал?

— Теперь у меня масса привилегий, я стал приближенным к королю человеком, — с грустным смешком отвечал мужчина. Он прилег прямо в одежде ко мне на кровать и наблюдал за мной, положив голову на ладонь и опираясь на локоть

— Прости меня! — сказал Лонгфорд, а затем наклонился и поцеловал меня в уголок рта. — Прости, что я делал тебе больно, прости, что отпустил тебя, прости, что допустил твое возвращение в этот змеевник. Я тысячу раз пожалел, что отдал тебя гвардейцам, и тысячу раз понял, что это был единственный выход. Ты столько пережила, моя сильная Маша!

— Как ты мог этому помешать? — прошептала я, пока мужчина покрывал легкими поцелуями мое лицо.

Я обняла его за шею, позволив Лексу придавить меня всем телом. Наш поцелуй перестал быть дразнящим, перейдя в разряд тяжёлой артиллерии. Все вопросы и сомнения вылетели из головы, я обрела такую необходимую сейчас свободу, полностью окунувшись в мир телесных наслаждений. Комната наполнилась вздохами, стонами, страстным шепотом и треском рвущегося белья. С Лексом заниматься любовью — это всегда настоящее приключение, но сегодня он был адски настойчив и изобретателен, заставляя тысячу раз произнести, что я принадлежу ему и никому больше.

Придя в себя, поняла, что его гложет — вина и ревность к королю. Я могла рассказать о себе правду, частично устранив эту помеху, но вдруг осознала, что сейчас это уже так не сработает. Тут, во дворце, возможно, находится то, что мне надо — описание ритуала возвращения домой. Судьба буквально затащила меня сюда, подарив этот шанс. Если сейчас я признаюсь Лонгфорду, каков будет закономерный вопрос с его стороны? Конечно, он спросит, собираюсь ли я домой. А я собираюсь! И что тогда будет с нами дальше? Нет, время говорить упущено. Узнает он обо всем только перед тем, как я найду способ выбраться из этого мира. Возможно, я неправа, возможно, он смог бы мне помочь, узнай, что я ищу. Но что, если нет? И если сейчас я еще колебалась, то спустя минуту перестала, потому что мужчина сказал то, что обычно жаждет каждая женщина в этом мире и во всех других:

— Маша, я люблю тебя! Девочка моя, я тебя не отдам, слышишь?

— Кому? Кому ты меня не отдашь? — зачем-то спросила я, заранее зная ответ.

— Королю… и никому, — ответил Лекс, играя с моей ладонью и покрывая поцелуями кончики пальцев. Я лежала у него на груди, слушая стук сердца, который ускорялся, стоило мне провести пальчиком по его коже.

— А если меня нужно было бы отпустить? Насовсем, ради моего счастья? Ты бы это сделал? — вдруг спросила я.

— Я сделаю тебя счастливой рядом с собой, — упрямо сказал он, повернувшись и опять нависнув надо мной. — Ты упала в мой костер! Ты — моя добыча!

Лекс наигранно зарычал, легонько укусив за плечо.

— Ты одинока, как и я. Моей семьей всю жизнь была боевая звезда. А сейчас для меня звездой стала ты. Я серьезно! Теперь у меня даже есть титул и земли, я отдам тебе все. Только скажи, что любишь меня.

Я смотрела в его мерцающие сталью глаза и не смогла отказать в этой просьбе:

— Люблю тебя, ваше сиятельство!

— Я знал, что единственное, чего тебе не хватало во мне, это титул, — рассмеялся Лонгфорд, уткнувшись лицом мне в шею.

— Расскажи, о чем вы разговаривали с королем там, в беседке. Я не очень понимаю, почему вдруг оказалась свободна.

Лонгфорд вздохнул, прижал меня к себе потеснее и поведал все, что произошло с ним с момента нашего расставания. Я пребывала в шоке от того, что принцесса оказалась убийцей по заказу ее отца. Еще больше я удивилась, поняв, что именно по их воле боевики были заперты в пещере.

— Лекс, опять это пророчество. Нам о нем говорил Кристо, Зельда и вот теперь еще принцесса…

— Милая, его можно трактовать как угодно, вот народ и изгаляется. Мне в этой ситуации совсем непонятна паранойя Гаривальда. Кроме моего брата, он еще три семьи лишил наследников и меня с побратимами чуть не угробил… Если бы не ты, — мужчина поцеловал меня, нежно, еле ощутимо прикоснувшись губами к виску.

— Значит, ловушка на постоялом дворе предназначалась именно тебе как наследнику древнего рода?

— Да, все так.

— Но почему принцессу не арестуют? Почему королю Данмарха не предъявят обвинение? И, в конце концов, почему король не устранит своего главного врага — герцога Нормана?

— Политика, Маша, — вздохнул Лекс. Ему, как человеку, живущему в простой логике «бей врага», тоже тяжело было принять все тонкости этих интриг, но ситуацию он все же понимал:

— Ссориться с Данмархом Александру нельзя, его и так народ не любит, война станет тем, что переполнит чашу терпения людей. А у Нормана поддержка в силовых структурах гораздо мощнее, чем у самого короля, нахрапом герцога не взять. Сейчас я нужен нашему монарху как никогда. И, возможно, он захочет моими руками расправиться с Норманом.

Мы замолчали, размышляя о том, что нас ждет. Немного погодя я все же напомнила:

— Лекс, скоро придут служанки меня одевать.

— Да, да, я знаю, — заворчал мужчина. Встряхнув головой, он подскочил с кровати, позволив мне некоторое время полюбоваться его поджарым телом с тугими жгутами мышц. Лекс быстро оделся, подошел ко мне и, чмокнув в нос, сказал:

— Маша! Не Мари, не Марисса, не графиня Раш. Ты — Маша, будущая герцогиня Лонгфорд. Прими это и никуда не беги.

После этого он открыл дверь и вышел из моей комнаты.

15

Я все еще не успокоила свое сердцебиение после ласковых и страстных слов Лекса, когда ко мне ворвались мои служанки. Они были взволнованы как никогда. Информация о том, что Черная Марисса во дворце, разошлась повсеместно, и теперь девушки, как мои горничные, имели эксклюзивную возможность рассказывать обо мне. Их статус в иерархии дворцовой прислуги взлетел до небес.

Приступив к прическе, Нисса охала, разбирая руками мои короткие пряди, а потом вдруг отшатнулась,