Плохие намерения - Чарли Роуз

нас боролся за преимущество. Я прижал его к земле, нанеся ему один хороший удар, прежде чем встать, чтобы уйти. Люк взмахнул рукой и схватил меня за ногу. Рефлекторно мои руки взлетели за спину, чтобы остановить падение. Я скорее услышал, чем почувствовал щелчок. Я еще до того, как посмотрел, понял, что это плохо, и я был прав. Мое предплечье было согнуто в противоположную сторону.

Вид моей руки, согнутой под неестественным углом, в сочетании с последовавшей за этим ослепляющей болью вызвал у меня рвотный позыв, но я не думаю, что Люк заметил что-либо из этого, потому что он был на ногах и возвращался за добавкой.

— Я, бл*ть, к ней не прикасался! — Я закричал сквозь боль, используя здоровую руку, чтобы отползти в сторону, подавляя рвоту, подступившую к горлу. — Моя гребаная рука! — Я пытался сказать ему, но Люк не слушал. Он наклонился, снова потянувшись ко мне, но на этот раз я отвел колени назад и ударил его обеими ногами в живот, отчего он отлетел назад.

Именно тогда я впервые почувствовал это. Лед был недостаточно толстым, и он раскололся под нами. Казалось, что это происходило в замедленной съемке, но на самом деле мы сражались всего несколько секунд. Я попытался подтащить себя к краю, но моя рука была чертовски бесполезна.

Люк закричал, когда лед наконец поддался, и он ухватился за край. Его глаза были дикими, когда они встретились с моими. Он начал учащенно дышать, отчаянно пытаясь подтянуться к краю.

Сара уже рыдала и бежала к нам, выкрикивая имя своего брата.

— Сара! Не выходи на лед. Позвони девять-один-один, — проинструктировал я, и она остановилась там, где заснеженный берег встречался со льдом, нащупывая свой телефон. — Люк, постарайся сохранять спокойствие. — Я старался, чтобы мой голос звучал ровно, несмотря на мучительную боль, которая пронзала всю мою руку. Я вспомнил, что где-то слышал, что чаще всего именно холодный шок приводит к внезапной смерти.

Я знал, что мне недолго осталось действовать. Я перевернулся на живот, и одной рукой пополз к бьющемуся Люку. Каждый раз, когда он пытался подтянуться, лед отламывался, погружая его еще больше. Как только я наконец оказался в пределах досягаемости, я протянул свою здоровую руку — правую — и велел ему схватить ее.

Его рука сжала мою, точно так же, как мы делали это много раз раньше, когда боролись на руках, и я стиснул зубы, зажмурив глаза, собрав все свои силы, чтобы вытащить его.

— Вытащи меня, вытащи меня, вытащи меня отсюда! — пропел Люк, совершенно запаниковав, когда я поднял его верхнюю половину над водой. Он поставил колено на лед, и прежде чем я успел моргнуть, он треснул, прогибаясь под его весом, отправляя нас обоих под воду.

Холод был чем-то таким, к чему я никогда не смог бы себя подготовить. У меня перехватило дыхание, а сердце забилось так быстро, что я подумал, оно вот-вот вырвется из груди. Я греб к поверхности, используя верхнюю половину своей сломанной руки как крыло, и брыкалась ногами. Как только я прорвался, я хватал ртом воздух, оглядываясь в поисках Люка.

— Люк?! — Я не получил ответа. Сара рыдала, настолько полная страха и отчаяния, что я знал, что никогда не забуду этот звук, если доживу до следующего дня. Я попытался успокоить свое прерывистое дыхание, зная, что сохранять спокойствие крайне важно, но в то же время понимая, что это бесполезно.

Сара опустилась на колени, роясь в заснеженной земле, что-то ища. Я чувствовал, как уходит время, и я сделал худшее, что мог сделать в той ситуации. Сделав глубокий вдох, я нырнул обратно. Я открыл глаза под водой, ища хоть какие-то признаки присутствия Люка. Я двигался подо льдом, почти ничего не видя, но, наконец, различил большую размытую фигуру.

Я снова вынырнул, чтобы сделать еще один глубокий вдох, прежде чем снова нырнуть, двигаясь к Люку так быстро, как только мог. Мое тело отяжелело, но адреналин поддерживал меня. Прежде чем я успел дотянуться до него, он начал тонуть.

Нет, нет, нет, нет.

Призвав на помощь силу и скорость, о которых я и не подозревал, я рванул к нему, умудрившись сжать в кулаке капюшон его куртки, прежде чем он выскользнул из пределов досягаемости. Я был медлителен, чертовски медлителен, вытаскивая его на поверхность. Его вес угрожал утянуть нас обоих вниз, и мои легкие, казалось, вот-вот разорвутся, но каким-то образом мне удалось вернуться к дыре, в которую мы провалились.

— Помогите!

Приближаясь к поверхности, я услышал приглушенные крики Сары, и когда я наконец вынырнул, она лежала плашмя на животе, вытянув к нам длинную ветку.

Я услышал вой сирен и понял, что мне просто нужно продержаться еще немного. Я попытался столкнуть обмякшее тело Люка на лед, но преуспел только в том, что вымотал себя до предела. Мне казалось, что я угасаю. Отключаюсь. Как будто моя жизнь ускользала. В последнем отчаянном усилии я прижал голову Люка к своей груди и зацепился сломанной рукой за ветку. Я изо всех сил старался удержать нас обоих над водой, мои глаза закрывались, мышцы отказывали.

— Еще несколько секунд, — сказал я Люку.

И это были последние слова, которые я когда-либо сказал ему, хотя он их так и не услышал.

Хлюпанье носом Ло возвращает меня к настоящему. Я не могу встретиться с ней взглядом, боясь того, что я там найду.

— Что случилось потом? — спрашивает она прерывистым шепотом.

— Я не помню, — честно говорю я. — Я потерял сознание как раз в тот момент, когда нас спасали. Они пытались привести Люка в чувство, но... — Я крепко зажмуриваюсь, вытряхивая из головы образы его безжизненного тела. — Они отвезли меня в больницу, вылечили мою руку и несколько дней лечили от переохлаждения.

— Дэйр, ты должен знать...

— Вот что я знаю, Логан, — перебиваю я, резкость в моем тоне заставляет ее вздрогнуть. — Я знаю, что я нанес удар, который отправил моего брата, во всех смыслах и целях, в эту воду. Я убил его. Это факт. Здесь нет серой зоны, так что перестань ее искать. Я убил его. Я отнял еще одну жизнь. Я остановил биение сердца.

— Ты пытался спасти его, — возражает она, и я, наконец, смотрю на ее лицо, ненавидя смесь боли и жалости, которую вижу в ответ на свой взгляд.

— Но я этого не сделал. Я не смог. И это моя вина.

— Это был несчастный случай, — настаивает она.

Какое-то время мы молчим. Мы оба пытаемся сориентироваться, что