Кровавая заутреня - Нина Алексеевна Левина

— Не узнал. Сказал только, что из местных и не старый.

— Ну что ты, Чеслав, так испугался? — в разговор встряла пани Ивона. — Тебя никто не обвиняет. Пан Алекси ищет свою возлюбленную. Может, что-то вспомнишь и поможешь ему? Ты же был там тогда в Праге вместе с Радзимишем.

— Что вы говорите такое, матушка! — Чеслав побагровел от волнения. — Нечего мне вспоминать!

— Так ты, оказывается, был тогда в Праге? — уточнил Алексей. — Но в дом к Кайсаровым не заглядывал?

— Мы с Радзимишем шли совсем по другим улицам. Не знаю ничего про твою Кати. Правда, Алекси, — Чеслав взял себя в руки и старался говорить спокойно, — зачем мне скрывать?

— Жаль, — тихо произнёс Громов, — а я надеялся, что ты спас её.

Не прощаясь, он вышел из корчмы и остановился у входа, раздумывая. Чеслав вёл себя, конечно, странно. Слишком сильно он разволновался при упоминании Кати. Впрочем, это можно объяснить страхом перед наказанием за совершённые тогда убийства. Наверняка и он, и пани Ивона запачкали руки кровью русских. И всё-таки, с кем по Варшаве в тот день шла Кати? Чеслав утверждает, что не с ним. Кого ещё она могла знать? Или кому могла доверять? Внезапно Алексей вспомнил о лавочнике, у которого покупал кисти и краски для Кати. Тем вечером он сообщил ему адрес доставки, но в итоге передумал и отвёз подарок сам. Тот лавочник с виду был такой заботливый и внимательный. Вдруг это он тогда подумал о Кати и направил за ней посыльного, чтобы спрятать её от расправы. Сам он точно не ходил, слишком стар и не подходит под описание гвардейца. Посыльный от него мог передать Кати, что знает Алексея и помогал ему с выбором подарка. Такому человеку она бы тоже доверилась.

Алексей покачал головой. Все его умозаключения выглядели полной ерундой, но они были той самой соломинкой, за которую хватается утопающий. Надо побывать у этого лавочника, пана Леха, кажется. Главное, чтобы он был жив и не пострадал от восстания. Вспомнить бы только, где его лавка. Алексей растерянно огляделся. Тогда он был немного навеселе и не запомнил дорогу, по которой его вёл Чеслав. Что ж, хоть и не хочется, но придётся снова воспользоваться услугой корчмаря. Алексей вернулся в «Весолек» и попросил отвести его к лавочнику.

Пан Лех тоже сильно разнервничался и совсем не обрадовался неожиданному посетителю. Вопросительно взглянул на Чеслава, но узнав, что Алексей всего лишь разыскивает девушку, успокоился и даже немного разговорился. Никакого посыльного он за Кати не отправлял, да и сам на тот берег не ходил. Ему в центре Варшавы было чем заняться. Сказав это, пан Лех стушевался, что ляпнул лишнее, но Алексей думал совсем о другом.

— Жаль, что вы ни разу её не видели до восстания. Возможно, узнали бы при встрече. Мне сказали, что она тоже была в центре Варшавы в тот день.

— Жаль, что не смог помочь, но панянку я не видел, — пан Лех развёл руками. — Сподиваюсь, вы найдёте свою наречену.

— Обязательно найду. Если понадобится, обойду все дома в Варшаве, но узнаю, что с ней случилось.

— Удачного вышукивания!

Пан Лех поклонился, давая понять, что разговор окончен, но Алексей не спешил уходить. В задумчивости он принялся расхаживать по лавке, рассматривая выставленный товар.

— А я смотрю, лавка ваша процветает. Столько дорогих вещичек появилось, — заметил Алексей. — Видно, неплохо тогда поживились? Многих убили за вот это всё барахло?

— Что вы так сразу, вельмишановный пан? Я никого не убивал, — засуетился лавочник. — И это всё в прошлом. Мы все тогда немного помилились, сейчас бы я так не сделал.

— Конечно не сделали бы, — Алексей хмуро взглянул на пана Леха.

— Не надо вспоминать плохое! Между нами мир, война закончилась. А вещи у меня остались, не выбрасывать же их? Правда, Чеслав?

Корчмарь согласно кивнул.

— А вот хотите табакерку в подарунок? — пан Лех снял с полки изумительную серебряную табакерку, украшенную рубинами. — В знак дружбы и прощения. Будет почти как у пана Суворова.

— Зачем она мне, я табак не нюхаю, — пожал плечами Алексей.

— Тогда вот такие серебряные ложки и тарелки.

— Ещё чего! Чтобы меня в полку высмеяли на первом же обеде.

— Какой пан привередливый, — покачал головой лавочник, а потом поднял вверх указательный палец. — Знаю от какого подарунка вы не одмовичесь!

Он раскрыл один из шкафчиков, достал серебряный православный крест и протянул его Алексею.

— Вот!

При виде креста у Алексея перехватило дыхание. «Не может быть!» — мелькнула мысль и тут же пропала, когда он взял подарок дрожащей рукой и поднёс ближе к глазам. «Это же батюшкин крест! Без сомнения!»

Алексей перевёл ошеломлённый взгляд на побледневшего Чеслава. Корчмарь не спускал глаз с креста и пятился словно чёрт от ладана. Но Алексей не придал этому значения. Он помрачнел и посмотрел на улыбающегося лавочника.

— Так говоришь, не видел мою Кати? — процедил Алексей сквозь зубы. — А это у тебя откуда, поганый лавочник!

Одной рукой он схватил пана Леха за грудки и толкнул его, припечатав к стене, а другой поднёс крест к самым его глазам.

— Это мой, слышишь, мой крест! Я надел его на шею своей невесте перед отъездом из Варшавы! Откуда он у тебя? Где Кати? Отвечай!

Алексей встряхнул перепуганного лавочника и тот залопотал:

— Не вьем, не вьем… То не я, клянусь Маткой Боской! Не виноват!

— Где Кати?

— Не вьем… Не видел.

— Врёшь, собака!

— Не вру! Не вру!

— Тогда где взял крест?

— Принесли. Я денег за него дал.

— Кто принёс?

— Один пан… Ну так, не пан, а зеленщик. Был раньше зеленщиком, а потом у тюрьмы стоял на караулах.

— У тюрьмы? — Алексей начал понемногу успокаиваться и ослабил хватку. — Но Кати не было среди пленных. Или была, а её… Веди меня к этому зеленщику!

— Добре, добре, вельмишановный пан, — засуетился обрадованный пан Лех, видя, что опасность миновала. — Я ж не знал, что то за крест. Он принёс — я купил. Пойдёмте, пойдёмте. Сами его расспросите.

Лавочник поспешил к дверям.

— Идём, Чеслав!