Под Небом Техаса - Татум Бейли

У меня пересохло во рту, язык прилип к небу, и мне приходится прилагать неимоверные усилия, чтобы заставить свои губы двигаться.

— Да, это так, - подтверждаю я и пытаюсь смочить губы. Он кивает и опускает взгляд на свой напиток.

— Хорошо, я рад, что это помогает. Уверен, это было нелегко.

Без него было тяжело, но я не собираюсь перекладывать вину на его плечи. В этом нет ничьей вины, кроме моей собственной. Мне не нужно слышать его цветистые слова о том, что я трезв и что я преодолеваю свою зависимость. Я буду принимать все так же, как и до его ухода.

 — Один шаг за раз, - говорю я. Киан поднимает свой бокал, и мы вместе постукиваем по пластику.

ГЛАВА 62

КИАН

Я застонал, пытаясь встать, еда в моем животе смещалась и вызывала тошноту. Я съел слишком много, но макароны с сырной начинкой, которые купил Трент, были восхитительны, и я не знал, как держать себя в руках.

— Оставь меня здесь умирать, - простонал я, падая обратно в кресло.

— Ты когда-нибудь научишься переставать есть, когда наелся? - спрашивает Трент, обеспокоенно глядя на меня, когда берет свою чашку и подносит ее к губам.

— Скорее всего, нет.

Трент усмехается, глядя на меня поверх ободка своего стакана.

— Хочешь поиграть в игру, пока твоя еда не осядет? На улице еще светло, так что я собирался предложить прогуляться по центру города позже, если ты не против.

Я опускаю взгляд на свой вздувшийся живот, а затем снова на него.

— Тебе придется дать мне около двух часов. О, и я хочу мороженое, пока мы гуляем. "Malt's" все еще на углу, не так ли? - От одной мысли о мороженом сейчас мне хочется блевать, но позже я буду благодарен за то, что подумал об этом, потому что я обожаю их мороженое с банановым пудингом. С кусочками вафель "Нилла", господи.

— Да, оно все еще на углу. И да, мы можем купить мороженое.

Отлично, и тогда я смогу оставить оставшиеся шоколадные конфеты, которые он мне принес, на потом.

Я заставляю себя встать со стула и заползаю на кровать, поддерживая живот рукой. Глядя на Трента, я вспоминаю все те случаи, когда я смотрел на него вот так же. Но вместо игристого сидра всегда был алкоголь.

Мое сердце сильно бьется в груди, когда я понимаю, как далеко он зашел с тех пор и как многого добился. Я так горжусь им. Сейчас он излучает яркость, в том, как он себя ведет, и в его улыбках. Он как олицетворение солнечного света, и мне приходится сдерживать смех, потому что я не уверен, как он воспримет то, что я называю его солнечным светом. Но мне это нравится.

— Я принес "Карты против человечества, - говорит он.

Да, черт возьми, мы любили играть в эту игру. Даже когда мы были вдвоем, Трент всегда придумывал лучшие комбинации.

— Возможно, нам придется немного подождать, прежде чем я смогу это сделать, - говорю я ему. — Если я сейчас буду смеяться слишком сильно, меня вырвет по всей кровати. А я очень не хочу платить за уборку.

Трент допивает свою чашку и ставит ее на стол, а затем садится рядом со мной на кровать. Так близко я могу рассмотреть его. Его темные волосы, достаточно длинные, чтобы завязать их в хвост. Мои пальцы чешутся от желания сделать именно это, и, может быть, он позволит мне сделать ему какую-нибудь прическу. Я практиковался в плетении косичек на своих и Уиллоу, но его волосы гуще, чем наши. Было бы здорово, если бы они были убраны с его лица, обрамляя высокие скулы и четкую линию челюсти. На лбу у него небольшая складка, вероятно, от того, как часто он хмурит свои темные брови.

Темные глаза подведены длинными густыми ресницами, и когда я смотрю на него, они слегка трепещут. Мягко, как крылья бабочки.

— Как насчет двух правд и одной лжи? Или двадцать вопросов? - предлагаю я, жаждая узнать о нем любую информацию, какую только смогу. Я не хочу ждать, пока он со временем доверится мне, я хочу, чтобы он выложил мне все о нем. Прямо сейчас. Я никогда не умел ждать, и Трент это знает.

— Давай зададим двадцать вопросов. Так проще. Ненавижу пытаться придумать ложь. В итоге всегда все проваливаю

Я хихикаю, зная, сколько раз он жаловался на ледоколы, но особенно на две правды и ложь.

— Ты первый. Это была моя идея, так что будет справедливо, - предлагаю я.

— Ладно, давай начнем. Когда у тебя день рождения? - спрашивает он, и я возмущенно взвизгиваю, пока не вижу раздражающе красивую улыбку на его лице.

Я дотягиваюсь до подушки и бью ею его по спине.

— Ты чертов придурок! Это было грубо.

— Приятно видеть, что ты все еще не ругаешься, - говорит он. —  Я думал, что большой город вдолбит в тебя какие-нибудь уничижительные выражения.

Я никогда не ругаюсь, никогда. Только в крайних случаях. Но это бывает редко. Это всегда был образ действий Трента, и мне это нравится. Мне нравится слышать грязные слова из его уст. Особенно "блядь", это мое любимое.

— Нет, но ты потратил свой единственный вопрос на тупой, так что теперь моя очередь.

Так мы и проводим ночь, забыв о мороженом и прогулке по центру города. В какой-то момент Трент ложится лицом ко мне, и наши лица оказываются едва на достаточном расстоянии друг от друга, чтобы быть приличным. Его пальцы шарили по кровати, вырисовывая мелкие детали на одеяле. Я взял его руку в свою, и теперь он стал выводить узоры по тыльной стороне моей ладони.

На самом деле ничего не изменилось. Он по-прежнему любит слушать медленную и эмоциональную музыку, но его любимый исполнитель изменился. Я мысленно записываю это на случай, если одна из моих поездок в город совпадет с гастрольным графиком.

Нам обоим по-прежнему нравятся карточные игры и работа над головоломками, и если с Уиллоу мне приходится спорить, потому что она любит заниматься ими, не имея в голове ничего, кроме хаоса, то у Трента есть Митч.

Его любимая еда - арахисовое масло и желе, как и у меня. Это утешительная еда для нас обоих. Единственное, на что мы можем постоянно положиться.

Он