Жестокое лето - Морган Элизабет

Стейси уничтожающе смотрит на меня, но я не обращаю внимания и улыбаюсь Мелани.

– Я думала сходить к себе и поискать другой наряд, но, может, мое подойдет Стейси? По цвету оно годится.

– Ни за что!

– Ками, я тебе доверяю, – отвечает Мелани. – Если оно ей подойдет, пускай идет на свадьбу в нем.

– Отлично, схожу за ним.

– А ты, Ками, надень платье Стейси, если оно тебе годится, – сбросив личину адской невесты, Мелани снова садится в кресло перед зеркалом и отпивает шампанское. – Хоть какая-то польза от него будет.

Улыбнувшись, я киваю и иду за платьем, а по дороге подмигиваю Ливи, которая показывает мне два поднятых вверх больших пальца.

Вхожу в лифт, впервые за все утро оказавшись одна, и читаю, что Зак написал на стаканчике.

Он так и не знает, нашла ли я хоть одно его признание, но каждый раз я с нетерпением жду, что он написал мне на этот раз.

Но сегодня от его послания у меня на мгновение замирает сердце.

Кажется, лето кончилось? Просто меня ОСЕНило, что я тебя люблю.

45

Ками

– Ками!

Я как раз направляюсь в зал, где будет проходить церемония, оборачиваюсь и с удивлением вижу Зака в белой рубашке и черных брюках, который идет в ту же сторону.

– О, привет! – улыбаюсь я. – Я и не знала, что ты тоже придешь.

– Мелани меня пригласила, к тому же я подумал, Ливи обрадуется дополнительной поддержке. День для нее будет долгий – мать, близнецы и… все остальное, – осекшись, он окидывает меня взглядом. – Черт, ты великолепна!

Платье, как я и ожидала, сидит идеально. Оранжевый отлично оттеняет кожу, облегающий фасон и длина до колена подчеркивают фигуру, а широкие лямки и V-образный вырез обнажают пышную грудь, но при этом не выглядят вульгарно. Наряд я дополнила апельсиновыми туфлями на шпильках и выгляжу даже лучше, чем рассчитывала.

Чего не скажешь о Стейси, облаченной в бежевое платье длиной до середины икры с высоким воротом и длинными рукавами. Вишенкой на торте стало то, что платье явно ей велико, и она даже не хотела идти на церемонию, пока Мелани не пригрозила пожаловаться ее отцу.

– Спасибо. С платьями произошла накладка и… Мне пришлось поменяться с одной из подружек невесты. Так что мне просто повезло.

– Повезло… – он пристально смотрит на меня.

Смотрит так, будто пытается понять, что творится у меня в голове, и я тут же начинаю паниковать.

Зак легко как никто считывает, что у меня на уме, а сейчас это совершенно лишнее.

К счастью, у меня звонит мобильный, на экране высвечивается номер Мелани.

– Рада тебя видеть, но мне пора бежать. Игра начинается, – поднявшись на цыпочки, нежно целую его и делаю шаг назад. – Увидимся после церемонии. Можем потискаться в кладовке или еще где-нибудь, – я подмигиваю.

– Стой, – Зак хватает меня за запястье, не давая уйти. – Секунду, ладно?

Растерянно киваю, все больше нервничая и мысленно перебирая причины, по которым он говорит так тихо и настороженно.

– В чем дело?

Я сбрасываю звонок, а он оттаскивает меня в угол.

– Что вы задумали?

В желудке плещутся тревога и чувство вины, к горлу подкатывает тошнота.

– О чем ты?

– Вы слишком много перешептывались и переглядывались.

– Так всегда бывает перед свадьбой, – пытаюсь отмахнуться я.

Но он не ведется.

Ужас, до чего хорошо он меня изучил.

Как по мне, это, черт возьми, уже слишком.

– Камила!

Я не отвечаю, потому что вообще-то его все это не касается.

С Ливи пусть так себя ведет.

Зак вздыхает.

– Не знаю, что у вас за план, но, Ками, пожалуйста, веди себя разумно. Ливи нужно добраться до трастового фонда, а если свадьба сорвется, она его не получит.

Мне бы кивнуть, солгать, что угодно сделать, лишь бы он перестал так буравить меня взглядом.

Но, конечно, я не могу.

– Зак, ей не нужен никакой фонд. У нее и так все отлично получается, она в любом случае добьется успеха.

Он стискивает зубы.

– Значит, вы все же что-то затеяли? – Я снова не отвечаю. – Боже, Ками, ты серьезно?

– Зак, да мы ничего особенного не задумали. Ливи просто… Она должна это сделать. Не нужен ей фонд, тем более, если мать использует его как рычаг давления. Она устала идти наперекор себе, лишь бы всем угодить.

– Боже, Ками, признай хотя бы, что ее жизнь станет куда проще, если она получит эти деньги! Она же хочет открыть свой бизнес.

– Но какой ценой? – тихо спрашиваю я.

– Что?

– Какой ценой? Чего ей это будет стоить? – Зак открывает рот, но не произносит ни слова. – Во-первых, потери достоинства. Во-вторых, моральных принципов. И, скорее всего, друзей. Боже, она из-за этого уже потеряла подругу, разве нет? Этот фонд ее повяжет, Зак. Знаю, ты все твердишь ей, как это важно, и я согласна. Правда! Деньги действительно облегчают жизнь. Но это будет означать, что мать сможет вмешиваться в ее бизнес. Мелани наконец-то перестала дразнить ее этой морковкой – мол, не будешь делать, как я хочу, я перестану оплачивать тебе учебу. Ей надоела эта токсичная фигня.

Теперь уже Зак не отвечает.

– Она должна сделать это ради самой себя, – умоляюще произношу я в надежде, что он поймет.

– Но она рискует своим будущим. От нее требуется всего лишь не конфликтовать с матерью.

– Зак, но разве до сих пор это работало? Она уже двадцать три года старается ладить с Мелани, и что ей это дало, кроме постоянного невроза и стресса? Друзей у нее нет. В начале лета не было и уверенности в себе. Да она на моих глазах начала поднимать голову. А если перестанет нянчиться с матерью и близнецами, окончательно поверит в свои силы.

Покачав головой, я делаю шаг назад и отнимаю у него руку.

Какой смысл? Зачем мучить себя, ощущая мягкость его кожи, если вскоре все, что есть между нами, сгорит синим пламенем?

Все хорошее когда-нибудь кончается. Как только люди начинают понимать, какая я на самом деле.

– А тебе, Зак, что тебе дали попытки ладить с Мелани? Восемнадцать лет споров о том, что лучше для ребенка, которого она почти не знает? Стресс и измотанные нервы?

– Это дало мне Ливи.

– А теперь Ливи взрослая и может сама принимать решения. Так не мешай ей!

Он открывает рот, но ответить не успевает.

– Ками, вот ты