Дочь Ледяного Дракона - Ника Эйра

Первой у нас как раз была пара по проклятьям под руководством профессора Даата.

– Интересно, с чего вдруг этот дракон решил изменить своим принципам? – задала я вопрос.

– Не знаю, но завидую. У нас в расписании ничего не изменилось. Жаль... – расстроилась Мири. И её можно было понять, она так мечтала заниматься у профессора Даата.

– Может, я сейчас скажу глупость, но мне кажется, он тут из-за тебя, Яна. – после недолгого молчания сделать вывод Уилл.

– А я тут причём? Я с ним даже не знакома. Да и какое ему может быть до меня дело? – я искренне не понимала, с чего вдруг Учителю Дана прерывать своё уединение ради меня.

– Вполне логично. Особенно если учесть, что преподавать он будет только на первом курсе, – высказался Дан. – Не смотрите так на меня, я уточнял у ребят. Кроме нас ни у кого расписание не изменилось.

– Может быть, твой отец его попросил? – округлила глаза Мири. – Тогда сходится. Вряд ли бы тёмный смог ему отказать.

– Или твой любимый декан, – влез в разговор Пипа. – Вдруг тоже решил проверить твою теорию.

– Какую теорию? – не поняли ребята. Вот блин, монстрик! Просила ведь молчать. Куда полез.

– Да так, ничего интересного, – зло зыркнула на него, что б не вздумал ещё что-нибудь ляпнуть. – Мы, кстати, уже опаздываем на занятие.

Сменила тему, нельзя пака говорить кому-то о свете. Отец будет не в восторге, да и как ребята отреагируют, не известно. Пипа заметил мой взгляд и благоразумно ретировался, а мы отправились на пару к очередному тёмному. Ну, как бы то ни было, я смогу проверить свою теорию, а вечером свяжусь с отцом, пообщаюсь с малышкой. Да, и есть у меня к нему пара вопросов.

– Добрый день. Меня зовут профессор Даат. С этого дня я буду преподавать у вас такой занимательный предмет как проклятия, – влетев в аудиторию, без предисловий начал дракон. Бодрый такой, лет сорока на вид, симпатичный брюнет. – Самое важное в проклятиях - их вовремя заметить и нейтрализовать. А для этого нужно знать сами проклятия. Открываем конспекты и записываем.

Как предмет изучения проклятия оказались весьма интересной областью. Так мы узнали, что же значит само понятие, какие виды проклятий есть. А ещё, что проклясть можно что угодно и кого угодно, но для этого нужно колоссальное количество энергии. Например, с моим уровнем магии я вполне могу проклясть целый город с несколькими тысячами существ в нём. За это уточнение очень захотелось профессору стукнуть его же учебником, так как взгляды всех адептов с ужасом сосредоточились на мне.

Сделала вид, что не замечаю косых взглядов, за что удостоилась ехидного взгляда профессора. И кстати, да, пусть и в меньшей мере, отчасти, наверно, по тому, что профессор далеко, но страх проявился. Благо, я уже почти привыкла к этому и стараться просто не обращать внимания.

Дальше мы в деталях изучили одно из проклятий низшего ранга. И даже испытали его на своём соседе. Называется она «истина». Практически безвредное, но… Оно отражает внутреннею суть существа. То-есть существо, на коего наложено данное проклятие, неизменно преобразится в соответствии со своим внутренним “Я”. Коварное проклятие показывает, на сколько ты какашка по жизни. Как по мне, так даже интересно, каковы в действительности мои однокурсники.

Мы с энтузиазмом принялись за дело и оставшееся время дружно смеялись и комментировали друг друга. К слову, почти все ребята обзавелись достаточно милыми ушками различных зверушек, что характеризовали скорее характер ребят. Тут были и рыжие лисьи, означающие хитрость, и белые заячьи: робость, неуверенность, плодовитость и многие другие, означающие смелость, ум, сообразительность, интеллект, мудрость.

Уильям меня поразил в самое сердце. Ничего лишнего у него не отросло. Он просто сиял, словно его с головы до ног осыпали алмазной крошкой. Я была в полном восторге, как и Адель, стоящая рядом. В итоге избавила я дракона от своего проклятия только тогда, когда мы ощупали все открытые участи кожи. Уильям пытался от нас отделаться и даже бросал умоляющие взгляды в сторону профессора.

– Терпите, адепт Дэвотз, – со смешком ответил тот. – Вряд ли что-то может помешать этим двоим, пока они не утолят свой исследовательский интерес. Кстати, на моей практике такое сияние я вижу второй раз. Смело могу сказать, что более светлого душой, сердцем и мыслями тут никого нет.

Бедный парень под нашим напором покраснел, а может и от слов дракона, что придало его сиянию чуть пурпурный оттенок. М-м-м - мило то как. Долго мы, конечно, не стали мучить парня, пожалели.

У Дана были тигриные ушки. Они, кстати, очень шли своему обладателю. И характеризуют его как сильного, бесстрашного, энергичного человека. Да, пожалуй, это действительно про нашего рыжика.

Адель, к моему ужасу, превратилась в змею. От неожиданности я пискнула и забралась на ручки к Дану, подальше от демоницы. Профессор, конечно, успокоил, мол, змея символизирует мудрость, силу, понимание. Но я, заикаясь, попросила Уила вернуть Адель прежний облик.

– Профессор, а почему в большинстве случаев мы меняемся скорее в соответствии с нашим характером? Как это отображает нашу суть? – немного не поняла я.

– Так и отражает, Яна. Проклятие вытягивает наружу всё плохое, что есть в существе. Но если нет ничего дурного, оно показывает саму суть этого существа, его личные качества, – ответил профессор, прищурившись.

Скоро очередь дошла и до меня. Я заметила, что профессор с особым интересом смотрит в нашу сторону. А когда Дин таки наслал на меня своё проклятие, все ахнули. На что профессор лишь улыбнулся и ободрительно кивнул.

– Ну что у меня? – с любопытством ощупала голову и вопросительно посмотрела на Дина, так как ничего нового там не отросло.

– Вот, – заворожено глядя мне за спину, прошептал он и передвинул зеркало, которое было создано профессором для нашей четвёрки. Ух ты! Так вот какие крылья у меня могли бы быть, будь я нормальным Фениксом. Первое впечатление восторга схлынуло, и я с грустью посмотрела на великолепные огненные крылья за моей спиной, такие огромные и столь желанные… Хотелось расплакаться от разочарования, но я не позволила себе такой слабости. Гордо вздернув подбородок, лишь глянула на Дина. Он всё понял, за что ему