Разрушение кокона - Тан Ци

едва мы вошли во двор. И если он ничего с нами не сделал, значит, ему все равно. Неважно, как далеко или близко вы встанете. По-моему, если вы хотите как следует рассмотреть княжну Хунъюй, лучше подойти поближе.

Емкости молчания княжича оставалось только позавидовать.

Цзи Минфэн настороженно посмотрел на наставника государства:

– Я пришел навестить княжну Хунъюй. Но с какой целью вы, даосский монах, врываетесь в ее покои глубокой ночью? Только не говорите, что тоже не находили себе места от беспокойства.

Су Цзи все еще держал на лице выражение «я мудрец и не стану спорить с простыми смертными», но мысленно закатил глаза: «И ты еще мне напоминаешь о том, что я даос!»

Однако он лишь сдержанно кивнул княжичу Цзи и с достоинством произнес:

– Не беспокойтесь. Я лишь пришел доложить генералу о выполнении задания.

Дверь в покои была открыта, окно тоже.

Когда наставник государства подошел к двери, то услышал лишь обрывок фразы третьего принца:

– Прошу прощения. Если не хочешь говорить, не говори.

Су Цзи потрясенно замер. Он за всю свою жизнь не слышал, чтобы великий генерал перед кем-то извинялся.

Лянь Сун тем временем сказал:

– Ты только что проснулась, хочешь есть?

Судя по всему, его собеседница не хотела, но третий принц продолжил, будто не слыша отказа:

– Тогда я прогуляюсь с тобой. В Водосборном дворе есть роща божественных цветов. Ее как раз привели в порядок, она прекрасно подходит для прогулок.

Су Цзи снова опешил. Он впервые в жизни слышал, чтобы Лянь Сун кого-то уговаривал.

Столько потрясений за раз лишили наставника государства дара речи. Су Цзи понял, что сейчас не лучшее время для того, чтобы войти, и шагнул в сторону, к окну.

Затем он услышал, как наконец девушка в покоях ответила:

– Не думаю, что во дворце что-то изменилось к лучшему. – Голос был мягким, но немного хриплым, словно она плакала, в нем слышалась неохота, будто говорившая выдавливала слова через силу.

«Это, должно быть, княжна Хунъюй», – подумал наставник государства.

Вскоре девушка смело добавила:

– Я хочу побыть одна, здесь. Я не в настроении для прогулок.

Это был приказ уйти. У Су Цзи дернулся глаз. Мысленно он восхитился этой маленькой княжной. На его памяти она была первой, кто так недвусмысленно указал генералу на дверь.

В комнате на мгновение воцарилась тишина. Наконец третий принц медленно сказал:

– Ты меня выгоняешь?

Княжна словно заколебалась:

– Да… – И выдала вконец неуверенно: – Ненадолго.

– Ненадолго?

Голос девушки напоминал полузадушенный писк:

– Очень ненадолго.

Лянь Сун чуть смягчился:

– Ты вон до чего себя довела и еще мечтаешь побыть одна? Как думаешь, я соглашусь, пусть даже на это твое «очень ненадолго»?

Су Цзи показалось, что он даже услышал в голосе принца что-то подозрительно похожее на попытку убедить последовательно, умело и… мягко? Наставник государства невольно потер уши.

Княжна беспомощно ответила:

– …Не согласишься.

– Идем гулять.

Девушка явно опешила:

– Что?

Третий принц поведал ей «что»:

– Сегодня вечером отмечают праздник Моления о мастерстве[90], на улицах должно быть очень оживленно. Разве ты не любишь суету?

Великий генерал был само терпение… Наставник государства неверяще вновь потер ухо.

Через некоторое время княжна тихо ответила:

– Там, наверное, гуляет много празднующих девушек.

Казалось, это предложение немного пробудило в ней любопытство.

Лянь Сун невозмутимо подтвердил:

– И будет очень интересно.

Княжна все еще колебалась:

– Но мой двоюродный брат, император, не разрешает мне выходить из дворца без его дозволения.

Третий принц, казалось, удивился:

– А ты собираешься ему рассказать?

Девушка явно расстроилась:

– Но даже если я не скажу ему, мое отсутствие могут обнаружить. И что тогда делать?

Генерал помолчал.

– Если так случится, просто свали все на меня.

Княжна Хунъюй удивилась:

– Но если я переложу вину на тебя, разве мой император-брат не рассердится?

Его высочество безразлично ответил:

– Он будет сердиться не на тебя, а на меня.

Девушка с беспокойством начала было:

– Но тогда…

Третий принц хладнокровно припечатал:

– А я свалю вину на наставника государства.

Тот самый наставник государства, который все это время потирал ухо, пошатнулся, оперся на подоконник, чтобы устоять, и отчаянно призвал себя к спокойствию.

Следуя за Лянь Суном и Чэн Юй, которые вышли из дворца и направились на самую оживленную улицу ночного рынка – Баолоу, Су Цзи размышлял, как долго ему еще придется за ними идти.

Более чем половину большого часа назад, когда третий принц вывел маленькую княжну со двора Поздней весны, наставник государства подумал о Ли Сян, которую он запер среди искусственных скал в Западном саду, откуда она не сможет выбраться до рассвета. Сейчас беспокоить этим известием великого генерала казалось не совсем уместным. В конце концов, тот вряд ли собирался гулять с княжной Хунъюй всю ночь, так что, возможно, и докладывать не о чем. Су Цзи повернулся уйти.

Однако Цзи Минфэн последовал за ними. Увидев недоброе выражение лица княжича, наставник государства, опасаясь неприятностей, вынужден был тоже пойти.

Этим вечером Пинъань бурлил.

На небе сиял полумесяц, а на земле свет заливал улицы с бесчисленными лавками, украшенными фонарями и знаменами, – настоящий праздник жизни как он есть.

Помимо обычных лотков, где продавали дичь, фрукты и сладости, появилось множество временных прилавков с единичными товарами, связанными с праздником. Все эти занятные вещицы можно было найти только в эти дни: например, глиняные фигурки мохоуло[91], украшенные золотыми бусинами; плавающие на воде фигурки из желтого воска[92]; проростки[93], перевязанные красными и синими шелковыми нитями, а также цветы, вырезанные из дынь, арбузов и других фруктов.

Третий принц все еще помнил, как несколько дней назад он случайно встретил Чэн Юй на улице и с каким восторгом она разглядывала забавные безделушки на прилавках. Сегодня вечером она тоже то и дело останавливалась, смотрела то в одну сторону, то в другую, но взгляд ее изменился – в нем потух свет.

Впереди располагался лоток, где продавались дощечки с зерном[94]. Чэн Юй, следуя за толпой, остановилась у прилавка и некоторое время разглядывала самую большую дощечку, на которой мастер выполнил цыплят, клюющих зерна. Этим вечером княжна казалась рассеянной и мало говорила. Лянь Сун первым нарушил молчание, спросив:

– Хочешь ее?

Чэн Юй словно внезапно очнулась ото сна, задумалась на мгновение, а затем ответила невпопад:

– М-м, давай посмотрим что-нибудь еще.

С этими словами она повернулась и отошла от лотка с дощечками, бездумно остановившись у другого прилавка.

Третий принц, глядя ей в спину, слегка нахмурил брови. Через некоторое время он позвал:

– А-Юй.