Любовь на проводе - Б. К. Борисон

бедра. Ещё один стон — когда мои губы касаются её киски, и я мимолётно провожу языком по клитору. Пальцы задевают край белья, я шире развожу её ноги и глухо рычу, когда на языке расплывается её вкус. Чёрт, я мог бы остаться здесь на всю ночь. Проверить, сколько раз смогу довести её до конца, лишь бы узнать каждую её слабость. Оставить часть себя внутри Люси, как она уже успела оставить часть себя во мне.

Я целую её снова, как целовал бы в губы, — долгими, медленными движениями языка. Её ноги дрожат у моих ушей. Она издаёт сдержанный стон, и, подняв взгляд, я вижу, что её рубашка уже валяется рядом с джинсами. На ней только простой функциональный лифчик, но сквозь ткань отчётливо проступают затвердевшие соски.

— Чёрт… — бормочу, поправляя себя в джинсах и представляя, как мы выглядим со стороны: Люси, раскинувшаяся на подушках в одном белье, и я, полностью одетый, с головой между её ног. — Трогай себя. Хочу смотреть, пока я ласкаю твою киску.

Её стон становится громче, руки мгновенно подчиняются. Я жду, что она коснётся себя поверх ткани, но она прячет ладони под резинку и щиплет соски прямо через хлопок. Её дыхание сбивается.

— Эйден… — тянет она.

— Вот так, — снова опускаюсь к ней, теперь жёстче, грубее.

Её бёдра двигаются мне навстречу, и я позволяю ей задавать темп, работая языком, пока мы двигаемся в унисон. Мечтаю о том, как в следующий раз она будет сверху, коленями по обе стороны моей головы, вдавливая меня в подушки, или согнутая через спинку дивана, а я держу её, разводя шире и лаская сзади.

Она кончает с протяжным стоном, а я не позволяю ей закрыть ноги — наоборот, прижимаю их к подушкам, выжимая каждую искру. Её стон ломается на всхлип, тело дрожит, ладонь прижимается к глазам, на лице смешаны боль и упоение.

Когда дрожь стихает, я целую её мягко и поднимаюсь, глядя на неё сверху. Лифчик задрался выше груди, волосы растрепаны, глаза блестят, лицо и грудь пылают.

Я не помню, чтобы когда-то хотел кого-то так. Расстёгиваю ремень, вытягиваю кожу из петель.

— После той кладовки… я мастурбировал. Знаешь об этом?

Она качает головой, глядя на меня затуманенными глазами:

— Нет… не знала. Ты…

— Я дрочил, думая о том, что делаю сейчас, — прижимаю ладонь к её животу, большой палец скользит к ложбинке между бёдер.

Она такая мокрая, что я сжимаю зубы.

— Стоял в той кладовке с рукой на члене и думал, что будет, если суну руку тебе в штаны. Сколько ты позволишь. Я угробил футболку с благотворительного марафона, утопил её в мусорке под горой бумажных полотенец. И всё равно это не помогло.

Она шевелит бёдрами, пытаясь направить меня туда, куда хочет. Я двигаюсь медленно, расстёгивая молнию на джинсах.

— Что не помогло?

— Я всё равно вернулся в студию, желая тебя. Не могу остановиться, — вырывается у меня, как признание, как извинение. — И даже если бы мог — не стал бы. Слишком нравится это чувство. Как будто греюсь в твоём свете.

— Я тоже не могу, — стонет она, пальцы обхватывают моё запястье. — Эйден… пожалуйста… мне нужно больше.

— Ты ведь сама сказала, что хочешь больше одного оргазма, да? — я ускоряю движения, позволяя себе быть небрежным и резким. Поворачиваю кисть, ввожу один палец… потом второй. По её коже пробегает дрожь. — Попроси красиво.

Она улыбается, раскидывает руки над головой, подчиняясь медленному, методичному ритму, который я вновь задаю ей. Скосив взгляд, она наблюдает за мной.

— Пожалуйста, Эйден… заставь меня кончить.

— Чёрт… — переношу вес тела на локоть, чтобы впиться в её губы.

Я ждал, что она попросит, но не думал, что эти слова так сильно подействуют на меня. Ввожу ещё один палец и сгибаю их, чувствуя, как её тело вздрагивает, а потом плавится.

— Хорошая девочка… смотри, как ты можешь… — шепчу, поглаживая её бок.

Люси обвивает руками мои плечи и кивает. Я целую её, пока дрожь снова не охватывает всё тело, пока она не запрокидывает голову на подушки, сжимая бёдрами мою руку. В этот раз она кончает с улыбкой, спина выгнута, тихий стон застрял в горле.

— Ты невероятная, — бормочу в румянец на её шее и груди, целую лямку лифчика. — Хочешь ещё?

Она кивает, засовывает руки мне под рубашку, тянет за неё, пока я не хватаюсь сзади и не стягиваю через голову. Мы путаемся в ткани, смеёмся, и она отбрасывает вещь туда же, где её рубашка. Облизывает губы, проводя ладонями по моей груди, пальцы скользят по цепочке, с которой я не расстаюсь.

Я сказал ей, что она на удачу, и именно сейчас мне кажется, что удачливее я не был никогда.

— У тебя есть презервативы? — тихо спрашивает она.

— Есть, — киваю.

Закрытая коробка на полке в ванной, купленная вместе с коробкой мятно-шоколадного мороженого пару дней назад.

Я вывожу руку из-под её бёдер, рисую на животе невидимые узоры, пальцы ещё влажные. Не могу отвести взгляд. Она шевелит ногами, толкает меня коленом в бок.

— Ты… не хочешь их принести?

Вместо ответа я наклоняюсь и беру в рот её сосок. Кожа уже помечена моими поцелуями, и мне хочется запечатлеть это навсегда.

— М-м?

Люси снова вплетает пальцы в мои волосы и резко дёргает, пока мы почти не касаемся друг друга носами.

Чёрт. Похоже, не только ей нравится, когда играют жёстко.

— Принеси презервативы, — легко касается моих губ быстрым поцелуем. — Пожалуйста.

Я скатываюсь с неё и, едва не споткнувшись, поднимаюсь по ступенькам. За спиной звучит её хрипловатый смех. В ванной чуть не срываю дверцу аптечного шкафчика, а одна из полок, не выдержав моего рвения, с грохотом рушится вниз. На пол вываливаются тюбик зубной пасты, дезодорант и просроченная бутылка ибупрофена — настоящая фармацевтическая пиньята. Мне всё равно. Есть только одна цель — вернуться к Люси.

Она ждёт меня в центре диванного форта, без бюстгальтера, с растрёпанными волосами и обнажённой кожей. Я застываю на нижней ступеньке, ошеломлённый.

— Чёрт… — выдыхаю.

Люси заправляет прядь за ухо, играя с металлическим кольцом в хряще.

— Этот бюстгальтер всё равно был не особенно сексуальным, — кривится. — Я… не ожидала тебя.

Я тоже — но в другом смысле. Она вошла в мою жизнь ещё тогда, несколько недель назад, когда с гневом прорвалась в эфир, обвиняя меня бог знает в чём.

Я сглатываю, медленно стаскивая молнию с джинсов, не сводя глаз с её изгибов. Мой член готов взорваться от одного лишь движения воздуха.